Телохранитель ее величества: Страна чудес
Шрифт:
По телу прошла волна эйфории. Не так это и страшно, как казалось! Да, алкоголь взял на себя ударную волну переживаний, я чувствовал себя расслабленным только благодаря ему... Но может это и к лучшему? Не те у меня слух и голос, чтобы выступать на сцене по трезвее. А так, глядишь, и будет что вспомнить?
– Следующая песня, - обратился я к аудитории, а это была именно аудитория. Маленькая, но моя собственная.
– ...Так же из далеких давно забытых времен, когда люди только грезили о космосе, не догадываясь, что некоторые их потомки будут жить на других планетах. Знаете что самое интересное? Они тогда, там у себя, ничем не отличались от нас. Те же проблемы, те же задачи, те же заботы и сложности, и радости. Как будто
Почувствовав, что начинает нести, я спешно включил минус второго трека. Прикрыл глаза, но открыл их не Хуан Шимановский, а вновь некое безымянное существо, живущее в своей песне, в своем мире и пытающееся донести до других свои чувства.
Если я заболею, к врачам обращаться не стану,
Обращаюсь к друзьям, не сочтите, что это в бреду:
Постелите мне степь, занавесьте мне окна туманом,
В изголовье поставьте ночную звезду.
– вновь раздалось над Малой Гаваной. И люди, решавшие для себя, слушать ли юного не совсем трезвого слегка фальшивящего выскочку или идти дальше в большинстве начали склоняться к первому варианту и подходить поближе. Другие же, кто просто шел мимо, завидя толпу, спешил посмотреть, кто это там поет и ради чего собрались люди. Ведь люди не собираются просто так, и определить причину сбора - святая обязанность каждого уважающего себя человека. А затем уже можно решить, стоит ли останавливаться самому, или плевать на всех и идти дальше...
* * *
– Ну, за дружбу! За начало хорошей и надеюсь крепкой дружбы!
– потянул Хан, он же басист, поднимая рюмку. Народ радостно загудел, все принялись дружно чокаться. Выпили. Девки кривились, но водку жрали наравне со всеми. Ну, почти наравне. Теперь я понимал, что "отдыхать" с марсианами еще не самое страшное - пьянка с музыкантами ничем не лучше, несмотря на весь их творческий лоск.
Группа эта называлась "Алые паруса" и носила ярко выраженный национальный характер - пели ребята на русском и для своей аудитории, небольшой, но верной. Играли в основном романтические слезливые вещи, которые пишет Карен, он же основатель группы, он же временный вокалист. Временный, потому, что вокальные данные его лучше моих не на много, на постоянной же основе у них был один парень, но он "не так давно свалил". Под "не так давно" подразумевался срок в полтора года, и все это время Карен "временный".
– Так что нам нужен вокалист, братуха!
– хлопал меня по плечу Хан, уговаривая выступать в их группе.
– Кровь из носа нужен!
Я отнекивался слабыми данными, отмерянными природой, на что он категорично качал головой:
– Ваня, ты идиот, раз тему не сечешь! Ты собрал нам бабла больше, чем мы налабали без тебя! Теперь сечешь?
Я отрицательно качал головой, понимая, что это не серьезно. Может и налабал, озвучивая старые ретро-песенки под минус на аллее туристической жемчужины. Бывает. Но пел я проверенные временем вещи, классику, на которые когда-то "настроился". Они уже выстрелили в свое время, и закономерно выстрелили теперь, в отличие от непроверенных "нетленок" Карена.
Да и вряд ли кто меня отпустит в их группу, это вопрос, который стоит ставить на первое место. Так что всё перечисленное чисто риторические размышления. Но по большому счету мне и самому это не нужно. Хочется, есть шальная мыслишка, что может что-то получиться, раз ребята говорят, но трезвая несмотря ни на что часть моего мозга безжалостно гнала ее, как всегда гнала беспочвенные бессмысленные надежды.
Коротко о самих ребятах. Их на самом деле трое, четвертый, который лабал на гитаре, временно приходящий, друг Карена. Пить он отказался, ушел сразу после выступления, мы с ним даже не пересеклись.
Далее сам Карен. Парень спокойный, рассудительный, излишне сдержанный. Но как показало время, заводящийся с пол-оборота, когда речь заходит о девушках, и конкретно о его девушке, которая, как я оценил ее со стороны, любит гульнуть. Несмотря на сопливую лирику, назвать его самого слабым ни на что не годным романтиком язык не повернется, но брутальности ему явно не хватало.
Хан - полная противоположность. Второй человек в группе, бывший одноклассник Карена, с которым они вместе группу и основали. Музыкант, как здесь сказали, от бога, хотя последнее проверить я не смог по техническим причинам. Полное его имя то ли Алимхан, то ли Амирхан, но иначе, как просто Ханом его никто не называл. Человек эмоциональный, деятельный, легко возбудимый, но легко же отходчивый. Шума от него было едва ли не столько же, сколько от всех остальных представителей этой тусовки, с поправкой, что все они музыканты, люди от природы активные.
Судя по тому, что половину вечера Хан обнимался с одной девочкой, половину - с другой, на женском фронте у него проблем нет, в отличие от друга, но и творческой жилки нет тоже, ибо какое творчество может быть без высоких чувств и переживаний? Я бы сказал, группа держится на нем, а не на Карене: Карен занимается творческой составляющей, Хан - организационной, и попробуй пойми, что важнее.
Третий, барабанщик, оказался японцем. Не угадал я с национальностью, хотя был близок. Причем из тех коренных японцев, кто прилетел на Венеру в качестве колонистов почти сто лет назад и кого не репатриировали венерианские власти после оккупации Восточного сектора. Я говорил уже, таких на Венере осталось много, моя Маркиза, например, одна из них, все они по сей день стараются жить общинами, соблюдая чистоту крови, не смешиваясь с латинос. Но русские - не латинос, и к ним он отчего-то прибился.
Зовут его то ли Наоки, то ли Наоми - врать не буду, забыл, но называли его все либо Фудзиямой, либо кратко - Фудзи. Кто когда дал ему это прозвище он не помнит, слишком давно было, а что такое прозвища и как прилипают, надеюсь, объяснять не нужно - достаточно посмотреть на наши оперативные позывные.
Как он сказал в душевной беседе, обидно было только поначалу, и то только потому, что "Фудзияма" - "она моя", в русском языке имеет женский род; в остальном его все устраивало. Да и к этому нюансу он привык - мало ли в русском слов с двойным, тройным или вообще непонятным значением, и тем более написанием? Одно "да нет наверное" чего стоит!
Фудзи постоянно улыбался, это был его товарный знак, его "фишка". При поразительной внутренней невозмутимости, идущей, видимо, корнями в национальность, эта улыбка временами просто бесила, являясь главным оружием его самого в борьбе со всеми, кто пытался задирать его национальность. Как спорить о чем-то с человеком, который улыбается в ответ на любую колкость?
В общем, Фудзи мне понравился.
– Значит, говоришь, раньше нигде не играл?
– Феечка, подсевшая минут сорок назад, выиграв состязание за это право у двух других делавших мне красноречивые намеки, переходила к завершающей фазе атаки, сократив дистанцию до почти неприличного минимума. Ее горячее дыхание обдавало мне ухо, вводя в состояние эйфории предвкушения, грудь же, прижимавшаяся к моему локтю и плечу, довершала разгром, подавляя все мысли о сопротивлении. И несмотря на то, что все ее невербальные сигналы просто кричали о желании спариться, отталкивать эту девочку я не хотел - потому, что была искренняя. Да-да, в отличие от корпуса, где я был всего лишь трофеем, она хотела меня потому, что я - это я, такой, какой есть, а не из-за статусных или политических заморочек. И рука не поднималась отпихнуть ее, как я обычно поступаю со шлюхами.