Телохранитель ее величества: Страна чудес
Шрифт:
Я обалдело покачал головой. Впервые сталкивался с подобным вопросом, оттого многого недопонимал.
– Но почему сразу "враги", Жанн? Они же мирные ребята! Ну, пошумят у себя на кухне, что с того? Таких ведь миллионы!
– Вот именно, Ванюша, - усмехнулась она.
– Этих - мало, несколько десятков. Но всего их - миллионы. Чувствуешь количественную разницу?
– Там тридцать миллионов человек, Хуан, - продолжила она разжевывать, видя, что я не в лучшем состоянии для мыследеятельности.
– Почти треть населения планеты. И почти четверть промышленных мощностей, в том числе оборонных. И еще десять миллионов раскидано по латинскому сектору, "пятая колонна". Плюс те, кто служит в армии - таких, выходцев из сектора, уйма, и они вооружены. И если рванет - всей планете мало не покажется. Крови прольется столько, что жуть.
Потому они не могут рисковать, вынуждены гонять даже "тихих" и "совсем не агрессивных", дабы случайно не пропустить среди них "буйных", могущих натворить нехороших дел. У них нет иного выхода, пойми.
Я понимал. Но с пресловутым "как бы".
– Ладно, соглашусь, наблюдают.
– И что? Это ж не митинг на площади Независимости! Причем тут я? Если Катюша думает, что они могут совратить меня своими идеями, переманить на свою сторону...
– Да разве в этом дело?
– воскликнула она.
– Хуан, там стукачи! Они занесут тебя в базы данных этой надзирающей машины, которые даже Лея не сможет отредактировать - слишком большой геморрой. Машина работает, и такое вмешательство королевы вызовет закономерный интерес некоторых заинтересованных личностей, которые спросят себя: "А зачем это ее величество удалила данные о принадлежности своего протеже к радикальным националистам?"
Если же не удалит, возникнут иные вопросы о твоей к ним принадлежности, но только позже. И это время настанет гораздо раньше, чем кажется, просто поверь мне, как старшей. Жизнь - быстрая штука, особенно обучение. След в любом случае останется на всю жизнь.
Я вновь покачал головой. М-да, об этом я не думал.
– Кто именно стукач, известно?
Она отрицательно покачала головой.
– Ни кто, ни сколько их. Известно только, что есть. Имеются наметки?
Я кивнул. Да, наметки были. И "этих козлов" мне стало немножечко жалко. Хорошие ребята, не заслужили такого отношения со стороны двуличной мрази в юбке. Двуличной, ибо такие как правило работают за идею, а не за деньги. Но сделать я ничего не мог - и так достаточно засветился.
Жанка улыбнулась и подбадривающее похлопала по плечу.
– Вот видишь! Ну что, не злишься? Что я так...?
– А на тебя разве можно злиться?
– Я засмеялся, но смех получился какой-то хриплый.
– Но на всякий случай, слушай свои ошибки. Первое, когда ты вошла...
И я пустился в пошаговое пояснение ее действий, давая полную раскладку с точки зрения заветов всех сеньор, обучавших меня женской психологии. Неожиданно поймал себя на мысли, а правда, если попаду в базы данных, кто и как со временем сможет этим воспользоваться? Хотя, это преждевременные раздумья, думать надо о "сейчас", а не о "завтра".
Видимо, эту мысль разделяла и Жанка, причем независимо ни от меня, ни от сеньоры де ла Фуэнте, вряд ли потратившей время на подробный инструктаж, как и о чем со мной нужно разговаривать. В Жанкином варианте ценность в импровизации, с нею домашние заготовки не сработают, а вставить мне по первое число она планировала и сама, без всяких сеньор свыше.
– Хуан, можно тебя вытянуть на откровенный разговор?
– Лицо ее посерело, вытянулось, глаза опасно сузились.
– В чем же его откровенность?
– усмехнулся я.
– В аргументах. Буду говорить обидные вещи.
– Валяй.
– Ты это...
– Под моим веселым взглядом она сбилась. Я засчитал себе очко. Но быстро нашлась, коротко сформулировав:
– Достал ты всех уже, добрый молодец! Хуже горькой редьки! Ведешь себя как маленький, даже нам стыдно!
– Озвучь последнее высказывание поподробнее, пожалуйста, - попросил я, раздумывая над уровнем ее осведомленности относительно проводимой операции. Видимо, все-таки импровизация, не заготовка Лока Идальги. Но с другой стороны, не зря в народе говорят: "Если у вас нет паранойи, это не значит, что они за вами не наблюдают".
– Хм...Хуан, ты сам должен понимать. Ну, завалил того типа. Да, соглашусь, полгода подготовки перед первым убийством маловато, только-только КМБ закончил. Нас два года натаскивают, а тебя вот так, с корабля на бал...
– ...Но он был подонком!
– закричала она, отстранившись.
– Подонком, понимаешь? Он заслужил! И не стоит того, чтоб столько убиваться, трястись и страдать, что, дескать, "человека убил"! Не человек он, и свое заслужил! Хватит хандрить, Хуан, это просто смешно!
Я мило улыбнулся, перехватил ее руку и вновь повел вдоль улицы.
– А мне рассказывали, после первого убийства всегда хандрят. Катарина знала людей, которым потребовалось четыре дня запоя. Мишель и подавно ужастики расписывала. И разговор как раз о мужчинах.
– А у тебя уже который день?
– ее глаза вновь сузились.
– Третий? Почти четвертый. Вот и заканчивай, Ванюша!
– вновь взяла она высокую ноту.
– Хочешь, поехали к тебе, там мама, наверное, ждет - пообщаешься, успокоишься? Девчонки говорят, она мировая! Она тебе мозги вправит!
Я отрицательно покачал головой.
– Кто же так говорит?
– Не знаю. Девчонки. Кто-то с нею общался. Хочешь, поеду с тобой? В качестве поддержки? Посидим, поговорим, обмозгуем? А уже утром отправимся на базу - все равно раньше девяти там никому не нужны?
Я отрицательно покачал головой.
– Ты все утрируешь. Упрощаешь. Понимаешь, Жанн, все не так просто. И тот моральный урод тут не при чем. Да, это стресс, но само его убийство совсем не такой стресс, как его антураж, который остался для вас за кадром.
– Жанн, скажи, почему Перес поехала убивать мою мать?
– перешел я в наступление, чувствуя поднимающуюся волну злости.
– Ведь с точки зрения логики, если я - часть корпуса, значит, моя мать неприкосновенна? Что бы между нами ни произошло? Так? Не будем брать во внимание всеобщее мнение, что я принц, возьмем хотя бы тезис, что я - просто часть корпуса. Что получается?
Жанка молчала.
– А получается то, моя дорогая, - продолжил я, - что они не считали меня частью корпуса.