Телохранитель ее величества: Страна чудес
Шрифт:
Но она и не пыталась. И злилась на себя - ее чувства читались, как на ладони. Но от осознания этого легче не становилось. Мне не хотелось, чтобы она уходила так, и мне не хотелось, чтобы она уходила вообще.
– Марина, ну ты скоро?
– раздался голос со стороны входного люка. Тигренок вернулась. Всё так запущено?
– Уходишь?
– подал голос я.
– Да. Как ты?
– Голос сухой, все негативные эмоции безжалостно задавлены. Но задавлены искусственно, от этого интонация казалась какой-то похоронной. Я выдавил кислую улыбку.
– Уже лучше. Спасибо. Спасибо за все, что для меня сделала. Я чувствую себя человеком, впервые за все эти дни.
– Не за что, - равнодушно произнесла она, погруженная в свои мысли.
Что, и всё? Большего я не достоин? Недостоин хотя бы знать, в чем дело и почему такой поток самобичеваний? Мы взрослые люди, отдаем отчет своим поступкам, и если напортачила - прими с гордо поднятой головой. Не уподобляйся собаке, которая скулит о содеянном. И хотя бы расскажи, в чем дело - может, помогу чем-нибудь, чем черт не шутит? Вместе чудачили - вместе и разгребем!
Но она мои мысли, естественно, не слышала, а я был слишком неопытным психологом, чтобы найти приемлемую форму их озвучивания.
– Марина, что случилось?
– не выдержал я и пошел по самому легкому пути.
– Ничего.
– Она была непробиваема.
– Я вижу это "ничего". Что с тобой?
– Я ухожу.
– Голос такой же сухой и безразличный.
– Я знаю. Что с тобой такое? Что происходит? Ты сама не своя!
Она вспыхнула, хотела что-то сказать, но в дверях показалась Тигренок, и стушевалась.
– Хуан, не надо, отпусти ее, - укоризненно произнесла вошедшая.
– А я держу?
– воскликнул я, понимая, что ничего не понимаю.
– Насильно привязал?
Тигренок посмотрела в пол, не ответила.
– Беатрис, выйди, - бросила Пантера сестре тоном, не терпящим возражения.
– Но...
– Подожди внизу! Я сейчас!
Поняв, что спорить бесполезно, та скривилась, но подчинилась.
– Хорошо. Давай, не долго - машина ждет.
Когда люк за нею встал на место, Марина попыталась посмотреть мне в глаза, но не выдержала и отвернулась.
– Мне надо идти, Хуан. У меня сегодня свадьба.
Скажи она, что Венера сходит с орбиты, я не был бы так поражен. Скажи, что Солнце взрывается - тоже. Да скажи она, что над городом висит русская эскадра, и через час Альфа будет стерта с лица земли - я и тогда был бы ошарашен в меньшей степени!
– ЧТО???
– отвисла моя челюсть.
– Какая свадьба?
– Моя.
– Что значит, "моя"? Как это, "свадьба"?
– А как это вообще бывает, "свадьба"?
– вспыхнули ее глаза.
– Вначале церемония в церкви. Потом банкет в ресторане. Потом... Потом брачная ночь, первая в новой жизни. Если хочешь назвать меня шлюхой - называй, мне все равно. Но мне надо идти.
– Стой!
– попытался я собрать мысли в кучу.
– Но эти два дня?..
– Это был девичник. Там, внизу, когда ты подошел.
– Ее все больше и больше разбирало зло. Она буквально затряслась, сдерживаясь, чтобы не закричать и не заплакать.
– Мой девичник перед свадьбой!
По ее лицу все-таки потекли слезы. М-да, приплыли.
– А твой жених?..
– Его зовут Карлос. Я говорила, он из эскадрона. Мне надо идти, Хуан! Меня ждут!
– Но зачем? Ты его не любишь!
– почти крикнул я, понимая, что не просто теряю ее, а теряю СОВСЕМ.
– Тебя это не касается, ясно?!
– закричала она.
– Он из эскадрона! И он защитит меня и мою семью! Что ты знаешь обо мне? Что ты вообще о жизни знаешь?
Я отрицательно покачал головой.
– Ничего.
Она вздохнула и опала, понимая, что последняя сценка была лишней.
– И что, этот твой Карлос тебя примет?
– скривился я.
– После всего случившегося? Прямо из-под меня?
– Это тоже не твое дело!
– снова вспыхнула она.
– Мое! Теперь уже мое, солнышко! Я не хочу оказаться в центре кровавой мести!
– Я выдавил кривую усмешку и принялся искать глазами вещи. Таковых поблизости не обнаружилось.
– Ты здесь ни при чем, - покачала она головой.
– Это я пошла с тобой, мне он и будет мстить. Если будет.
– После чего с силой швырнула туфлю, которую только что нашла, об пол.
– И за дело будет! Так мне и надо!..
– А затем заревела.
Мужчины не выносят вида плачущих женщин. Я - не исключение. Да, я провел полгода в королевской обители амазонок, но, во-первых, это были амазонки, совсем не слабые духом женщины, а во-вторых, даже это не дает иммунитета.
Я встал, накинул на себя простынь, ибо после слов о свадьбе чувствовал неловкость, подошел и обнял ее. Она попыталась вырываться, но я был непреклонен.
– Тихо! Тихо! Успокойся!..
Девушка послушалась, обмякла, уткнулась мне в грудь. Действительно, сопротивляться мне у нее не хватит силенок, а после этих двух дней ни о каком насилии между нами речи быть не может. Мы - друзья, как минимум, и она это приняла. Слезы устремились из ее глаз мне в дружеское плечо обильным потоком, но с ними начали выходить и злость, и горечь, и отчаяние. Чего я и добивался.
Через несколько минут она успокоилась.
– Ты хороший!
Я молча гладил ее волосы, не форсируя события. Чувствовал, она на пороге того, чтоб совершить главную ошибку своей жизни, но как помочь ей - не знал. Я - это всего лишь я, у меня своя судьба. А у нее - своя.
– У него рыльце в пушку, да?
– наконец, выдавил я, чувствуя непонятную злобу, граничащую с ненавистью. Она задумалась и кивнула.
– Еще как. А я никогда ему не изменяла. Madonna, я вообще никогда никому не изменяла!
– она снова расплакалась.
– И не смотри на меня такими глазами, это сущая правда! Не изменяла и не собиралась! Тихая серая домашняя мышка - вот кто я! А там, внизу, решила: "А полетело оно все в космос! Почему не могу совершить хоть один безумный поступок в своей жизни?!"