Телохранитель её величества. Противостояние

Кусков Сергей

– А почему твой Диего до сих пор летает как простой смертный, рядовой капитан? – задал я давно мучивший вопрос.
– С его положением и положением жены? Почему до сих пор не возглавил что-то там важное?

Мишель рассмеялась, напряжение разговора начало спадать.

– Если он возглавит «что-то там важное», его сожрут, кабинетная война не для него. Он слишком прямолинеён для этого. Поверь, я хорошо его знаю. Лучше быть хорошим капитаном, чем плохим адмиралом.

С этим утверждением трудно спорить.

– Он любит космос, любит полет, -

продолжила она с теплом в голосе. – Я предлагала выбить для него пост главы третьей эскадры, когда была возможность, но он не захотел. А после ему и без меня предлагали, но уже пост командующего первой, самой мощной и боеспособной на сегодняшний день эскадры. Он тоже отказался. И я не могу его винить – каждому свое.

Вздох.

– Так что я по-прежнему вынуждена периодически от полугода до года, соблюдать целибат. – Она печально улыбнулась. – Но как видишь, нисколечки не тягощусь этим. Ведь самое сложное не это, Хуан. Самое сложное ждать. Провожать и ждать, и надеяться, что они прилетят все, целые и невредимые.

Она подалась вперед, обняла меня, потянула назад, на кушетку.

– На чем мы, говоришь, остановились?

Резкий переход. С романтической лирики тут же на животный трах. Я аж застыл в ступоре. Видя мое смятение, она засмеялась:

– Ты ему не конкурент, малыш. Ты для меня мальчик, не мужчина даже. Так что это не измена.

– Что-то не больно ты спишь с другими мальчиками в его отсутствие! – попытался я поддеть, но она была непробиваема.

– Ты – часть корпуса. А корпус – семья. Сама по себе. Для каждого из нас. Так что нет, я не воспринимаю это как измену, можешь не отлынивать. То, что происходит в корпусе, остается в корпусе. Да и что там сегодня осталось спать, подумаешь! Всего ничего!

Говоря это, она неспешно приводила меня в состояние боевой готовности. Я не выдержал, сгреб её в охапку, издал рычащие звуки и повалил, нависнув сверху. её молочно-белое тело и золотые волосы возбуждали так, как не возбуждало ничего на свете. Это была женщина-диковинка, женщина-сказка, ничего подобного в моей жизни не было, и я просто шалел.

Конечно, логики в её словах было столько же, сколько правды в предвыборных обещаниях премьер-министра. Тоже мне, «корпус-семья»! Я нужен ей, и она пошла на контакт почти не раздумывая, умело воспользовавшись ситуацией. Потому, что так надо, так легче держать меня под контролем. Добрая мудрая тетушка Мишель, не просто глава боевого ордена, а ЛИЧНАЯ наставница во многих, в том числе щекотливых вопросах – что может быть ближе?

Но мне она нужна не меньше. Эта монета с двумя сторонами, и так же, как я буду нужен ей в будущем, к которому она меня начнет готовить с завтрашнего дня, она необходима мне в настоящем. Детали, как именно использовать связь с нею, обдумаю потом, но что нужна – это однозначно.

Так что наш с нею сегодняшний героический трах – всего лишь политика, один из её инструментов. Самый обычный инструмент влияния в нежных женских руках. Специфика заведения. Но кто сказал, что я при этом не могу получить свою порцию удовольствия?

* * *

Сигнал браслета жужжал настойчиво,

один раз, второй, третий, практически без перерыва. Тот, кто жаждал меня слышать, нажимал и нажимал вызов не переставая, без отдыха, приводя меня в состояние неистовства. Потому, что отключить функцию внутренней связи на браслете я не мог – не положено. Снять сам браслет мог, и убрать куда подальше, где сигнал не будет так слышан, но для этого придется проснуться, чего в данный момент мне делать не хотелось. Так что приходилось лежать и слушать завывание вызова, надеясь, что этот кошмар когда-нибудь кончится, и вызывающий меня субъект пойдет на все буквы алфавита.

Я перевернулся на другой бок, но это не помогло - ничего не изменилось. Да кому там неймется! Достали!

Сигнал продолжал жужжать, всё больше и больше действуя на нервы. И я понял, что несмотря ни на какие ухищрения придется просыпаться и отвечать. Иначе эта каторга не закончится. Вынырнул из полудремы и все-таки нажал кнопку приема.

– Слушаю…

Ответом мне стал не крик, шепот, но произнесенный таким тоном, будто на том конце кричали:

– Porca Madonna! Шимановский, ты совсем охренел?!

– А что такое? – сразу подобрался я, сон начал слетать с меня со скоростью звука.

– Что? – Пауза. – Ты спрашиваешь, что такое? На часы глянь, вот что!

Далее шла грозная тирада на непереводимом итальянском, сдобренная аналогичными выражениями всех языков и диалектов диаспор родины Цезаря и Гарибальди.

Я разлепил веки и глянул на хронотабло, расположенное на браслете чуть выше иконки связи. Произнес с ноткой удивления, всё ещё ничего не понимая:

– Девять ноль две. И что?

Ответом мне стали гудки. И только тут я покрылся холодным потом. ДЕВЯТЬ НОЛЬ ДВЕ!!!

Развод уже начался. Две минуты назад. И смену принимает не кто-нибудь, а сама Капитошка, у которой на меня зуб. А я лежу в каптерке оперативных, абсолютно не в форме и без оружия, и даже не могу толком проснуться.

В следующий момент я вскочил и принялся лихорадочно искать одежду. Память услужливо подсказала, что Мишель ушла где-то часа полтора назад, растолкав меня и заставив включить будильник.

– На разминку сегодня можешь не ходить, так и быть, разрешаю, - покровительственно усмехнулась она, глядя на сладко сопящего меня, – но на разводе чтобы был, как штык!

– Угу… - пробормотал я тогда сквозь сон.

…Итак, я проспал, не услышав будильника. Проспал настолько, что успеть не получится никак. Теперь цена вопроса - на сколько минут позже я явлюсь, и, соответственно, насколько подставлю Мишель. Хреново!

Одевшись, выбежал из каптерки и что есть духу припустил к тринадцатой каюте. Коридоры были пустынны, все обитатели этого заведения находились на разводе, и добрался до цели я никем не замеченный, но это ничего не значит. Камеры вокруг каптерки Мишель широким жестом обещала отключить, как и стереть информацию о моменте, когда я туда входил, но грамотные операторы, а они у нас все грамотные, других не держат, легко сопоставят, где я был и откуда в данный момент бегу. Когда вокруг людно - можно затеряться, но вот одинокая фигура бегущая по пустым коридорам…