Телохранитель её величества. Противостояние
Шрифт:
Очнулся я сидящим за столиком, в окружении всё тех же девчонок, азартно ковыряющий вилкой в тарелке. Девчонки щебетали о своем, о девичьем, не касаясь скользких тем, создавая информационную завесу - ведь именно моя персона была центром внимания всей столовой.
Почувствовав себя лучше, принялся исподтишка разглядывать окружающих, кто как себя ведет, кто как в мою сторону смотрит. И пришел к выводу, что не всё так страшно. Да, эта новость - сенсация, но как любая сенсация, быстро разойдется, сойдет на «нет». Корпус выгодно отличается от той же армии тем, что в нем фактически узаконены «горизонтальные связи», межличностные
Да, взгляды. Но в основном только взгляды и разговоры в узких кругах. Всё вернется на круги своя, ибо с глобальной точки зрения изменилось мало что. Я и так слыл принцем, особой королевской крови, что ставило меня выше всех присутствующих. Плюс все понимали, что готовят меня для непростых дел. И «горизонтальная связь» с главой сего заведения – именно горизонтальная, ибо в перспективе мы будем работать на одном уровне, в одной команде, я не вечно буду в положении подчиненного.
Я уже почти успокоился, когда, наконец, это произошло. Это оказалась моя не так давно знакомая мулатка, причем отношения у нас носили характер натянутой тетивы.
– Привет!
Ввиду того, что девчонки заняли все места за столиком, расположившись максимально широко, и никого не пускали, она встала напротив, прислонив зад к соседнему столу. И посмотрела со смесью удивления, восхищения и иронии.
– Привет, - поднял я голову, интонацией давая понять, что не настроен разговаривать.
– Поздравлять не буду, это личное дело каждого… - залилась она, я же непроизвольно сжал кулаки, - Но у меня… Да и не только меня, - она оглядела притихших девочек за соседними столиками, - возник один вопрос. Почему только старухи? Вокруг же столько молодых! Красивых, сексуальных! Все сами готовы на тебя вешаться! А ты?
Я продолжал держать маску непробиваемости, хотя это снижало пространство для маневра. А с женщинами нельзя только защищаться – заклюют. Однако, что говорить, не знал.
Выручила Кассандра, красиво рассмеявшись:
– Марта, милая, ты что, такая тупая, да?
Зал вокруг замер. Я тоже. Девчонки меня защищали, причем не пассивно, отсекая, а впервые активно, вмешиваясь в разговор.
– Ты что, такая дура, что не замечаешь очевидных вещей? – продолжила итальянка.
– Да посмотри ты на себя! Что, ну что, скажи, с тебя можно взять?
Оценивающее молчание.
– Ну, смазливая. Ну, тельце так себе, ничего. Ну, мулатка, многим мальчикам нравится. Дойки тоже так себе – и ни туда, и ни сюда, и не большие, и не маленькие. Задница – и та средне!..
Кассандра так деловито её разглядывала, взглядом умудренного опытом, прошедшего огонь и воду бисексуала, что меня начал разбирать смех. У зрителей вокруг это так же не могло не вызвать улыбки.
– …Ну, допустим даже, у тебя всё супер, - продолжала «опускать» Белоснежку наша комвзвода. – Допустим, повторюсь. И что с того? Сколько здесь таких, как ты? Две сотни? Три? СОТНИ, Марта. А ещё здесь есть малолетки – а они тоже ничего. – Итальянка аж причмокнула.
– И в отличие от вас, гонора у них значительно меньше! Выбирай любую и ваяй что захочешь, под себя!
А твои «старухи», - понизила она голос, - начальство. И внешне тебе сто очков дадут, и в постели далеко позади оставят.
– Уж с нашим мальчиком чего им стервиться? У них и так всё хорошо. И главное, - она выделила следующую фразу, - они НАЧАЛЬСТВО. Одна психолог, бракует дегенеративных. Плюс, подменная дежурных офицеров. Другая – доверенное лицо королевы, и этим всё сказано. Одна и поможет, и подскажет, и в город выпустит, а вторая… Да что говорить, сама должна понимать, что именно вторая – не такая же ты дура, какой пытаешься казаться?!
Вновь сделала паузу.
– Чико молодец, умный мальчик. И делает всё правильно. А что вам, шалашевкам, такое не нравится… - Она скривилась. – Не обессудьте. Дойдет очередь до вас, и на вашей улице будет праздник, несомненно. Но потом, позже. Пока же c'est la vie, есть вещи важнеё вашего бешенства матки…
– Ты!.. Ты!..
Белоснежка пыхтела, злилась, несколько раз порывалась что-то ответить, но четко сформулировать аргументы не смогла, и решила не позориться. Правильно, а что тут скажешь, не переходя на личности? Вслед ей смотрели сочувствующе, но ажиотаж вокруг моей персоны стал заметно стихать. Действительно, мальчик-принц, без кавычек, рвется к власти, делает карьеру. Что в этом такого? Никого же вокруг лично это не задевает? Не задевает. А Мишель… Мишель не из тех людей, которые позволят садиться себе на голову. Потому ещё непонятно, поздравлять Малыша надо, или сочувствовать.
– Спасибо! – еле слышно прошептал я. Кассандра кивнула.
– Не за что.
И выждав минуту, все-таки взорвалась:
– Чико, ну ты даешь! Что, нельзя было по-тихому, как люди? Обязательно ТАК, чтоб все видели и знали?
– Это случайно произошло, - принялся оправдываться я.
– Я не хотел. Просто… Просто столкнулся с нею в нужное время в нужном месте. – Я мельком посмотрел на Розу. Не искоса, просто бросил беглый взгляд, но она виновато уткнулась в столешницу. – А потом проспал. Да, девчонки, банально проспал. Ну, не пентюх ли я?
– Не пентюх, - отрицательно покачала головой Паула. – Всё нормально, Хуанито, не бери в голову. – А ты не дави! – зыркнула она на итальянку. Та вздохнула и тоже виновато опустила голову.
* * *
Было одно обстоятельство, которому я не придал значения, каюсь. Сорок четвертый взвод. С момента нашей последней (и пока единственной) стычки прошло много времени, все они сидели тише воды ниже травы, и я расслабился. Ну да, зыркают исподлобья. Ну да, оценивающе рассматривают. Ну да, следят за мной где только можно. Но меня они не трогали.
Больше скажу, они вообще никого не трогали, особенно младших. «Особенно», потому, что пару раз несерьезно сцеплялись с другими девочками на почве иерархии, но оба раза это были кадровые ангелочки. На «зелень» и «малышню» они принципиально не обращали внимания (так что зря удалили взвод моих крестниц, я об этом честно жалел).
Вот и сейчас, в столовой, не обратил внимания, как настойчиво они меня рассматривают. Нет, они не были поражены, не выдавали ехидные смешки и комментарии, не травили друг другу байки на подобную тему – они просто оценивающе смотрели, как я себя веду и что делаю. В контексте вышесказанного это ничего не значило, и начало войны я проморгал.