Телохранитель. Мы под запретом
Шрифт:
Я хочу еще.
Глава 22
СВЕТА
У меня горят щеки, а все тело превратилось в вязкую жижу. Огненные касания к телу приносят наслаждение на грани боли, от этого хочется кричать, но мне нечем дышать, вообще нечем. Впиваюсь руками в широкую шею, обхватывая крепко-крепко, будто бы отпустить сейчас стало бы смерти подобно, а дышу тем, что выдыхает Женя, и этот огненный поток выжигает мне внутренности, оставляя ожоги. Поверить не могу, что мы это сейчас делаем, и что мне в задницу упирается его...член, и мужчина, очевидно,
Все в голове превращается в один бессвязный поток, думать вообще не получается. В себя прихожу лишь тогда, когда меня резко и со свистом перекидывают на мат, заботливо подставляя руки под спину, чтобы не ударилась, а затем вместе с бешеным потоком воздуха широкая фигура падает рядом со мной, сдерживая рвущееся хриплое дыхание. Он дышит носом, я — ртом, отчего горло начинает печь.
—Фига се, уложила малышка своего телохранителя? — внезапный мужской голос заставляет меня покрыться коркой льда. Я в ужасе перевожу взгляд на входную дверь. А там…просто друг моего дедушки, но я называю его дядя Ваха. Так все его зову, ведь он очень не хочет стареть. КОНЕЧНО, а кто ж хочет?
Еле сдерживая дыхание, пытаюсь найти хоть один адекватный ответ, но язык прилип к небу, губы полыхают, а в голове полный кавардак. Ситуацию спасает Женя, который все еще лежит на животе с повернутой от меня прочь головой. Наверное, ему так реально проще держаться, а я уже не держусь. Не за что.
—Да, вот подняться не могу теперь. Хорошая ученица. Уложила меня на лопатки.
—На брюхо, Жек. Ну ты молодец. Только не переусердствуй, а то ей и телохранитель будет ни к чему, а ты зп потеряешь, — хохочет дядя Ваха, и во взгляде я не вижу ничего, что могло бы сейчас вызвать у меня подозрения. Он ничего не заметил, да? Иначе уже сказал бы? Ну или заметил и все только расскажет, не мне, не Жене, а сразу папе. Или дедушке. И тогда…конец света покажется нам всем просто легкой неурядицей,
Женя меняет положение головы так, что теперь поворачивает ее в мою сторону и в сторону Вахи. Лицо красноватое, взгляд колкий и лютующий, но голос звучит…как обычно. Я завидую ему, потому что скажи я сейчас хоть что-то, сразу сдала бы себя с потрохами, буквально написав на лбу все, что случилось пару секунд назад.
Мне смотреть на него физически больно, потому что я, кажется, очень сильно догадываюсь, что будет, когда дядя Ваха уйдет…Мне хочется оттянуть этот момент, но на дне таких красивых глаз вижу свой приговор. Он неминуем и крайне жесток.
Я очень хорошо умею наблюдать и реакции Жени выучила слишком давно, чтобы сейчас ошибаться. Приговор не в мою пользу.
—Ну ладно. Вы занимайтесь. Я просто свет увидел, думал, что моя забыла выключить. А тут все проще некуда. Светлячок, папке привет передавай, скажи, что в теннис надо бы сыграть, — мужчина прощается, а я остаюсь растекаться по полу под уничижительным взглядом человека, в которого влюбилась так давно, что уже и не помню, каково это — жить спокойно и легко. Дышать без боли в груди, не думать о чем-то лишнем и непозволительном. Не прокручивать в голове не случившуюся реальность.
Дверь захлопывается, а вместе с ней растворяется в воздухе моя надежда на положительный исход. Как
От безумных мыслей в груди разливается свинец и очень хочется плакать, но я держусь, сжимая руки в кулаки. А вот мой телохранитель поворачивается ко мне спиной и с высоты собственного роста падает на маты прямо на ладони, начиная отжиматься от пола. Я сбиваюсь после двадцатого раза, впитывая в себя бугристость мышц и переливающуюся от пота кожу, резковатые движения рук, низко опущенную голову, и вздохи.
Самые пламенные в моей жизни, заставляющие слюну во рту становиться вязкой. Медленно привстав, я прижимаю ноги к груди, умещая руки на коленки. И смотрю, смотрю, смотрю.
Спустя вечность Женя падает на пол и бросает отборную брань в пространство. Мурашки по коже скачут без остановки.
А затем самый главный завоеватель моего сердца встает, поворачивается и очень медленно подходит, протягивая руки ко мне. Безвольной куклой оседаю в уверенном захвате, и вот уже стою на своих двоих перед ним. На дрожащих ногах, грозящихся подкоситься в любой момент…
Глава 23
СВЕТА
—Послушай меня очень внимательно, Свет, —медленно и по слогам произносит Женя, обхватывая мое лицо двумя руками. Это снова разряд тока, насквозь прошивающий меня с ног до головы. Пожалуйста, Женечка, не надо…Я криво улыбаюсь через силу, одновременно сжимая руки в кулаки.
А затем слегка прикрываю глаза, погружаясь в прикосновения целиком. Мне больно, потому что я отчетливо понимаю, что он скажет дальше.
—Я не должен был тебя трогать. Этого больше не повторится, — слегка задев большим пальцем мою нижнюю губу, Женя, чертыхнувшись, резко поднимает взгляд на мои глаза. Смотрим друг на друга в упор. Это еще больнее. —Мне жаль, что я не смог сдержаться, это все оказалось для меня слишком, — хрипит он, опуская голову к моему лицу и сталкивается лбом с моим. Впитываю непозволительную близость, и молюсь всем богам, чтобы она не прекращалась. Но он отшатывается от меня первым.
Очень больно, практически удар под дых.
Слишком. Слишком. Значит, он боролся, раз так сложно ему было удержаться? Значит, мама права была, да? Вместе с радостью меня затапливает еще и сожалением, смешанным с обидой. Почему же тогда он сдается?
—Жаль…— повторяю я, практически не дыша. Просто нечем. А он смотрит на меня без жалости и очень серьезно. Мой телохранитель серьезно настроен оборвать ту тоненькую ниточку, что образовалась между нами и навсегда о ней забыть.
—Ты молодая, красивая, умная девочка, у тебя вся жизнь впереди с каким-нибудь очень…достойным сверстником, — выплевывает мне в лицо крайне обидные и острые слова, и я не сдерживаюсь, хоть и душу в себе рыдания. Они в конечном итоге выливаются на мое лицо первыми капельками слез.
Достойным, значит? А ты не достоен? Кто вообще эти критерии создает? Кто может сказать, что вот один человек достоен тебя, а второй — нет и смотреть на тебя не может? КТО? Хочется смеяться и плакать одновременно, но реальность моя реакция точно не изменит.