Телохранитель. Мы под запретом
Шрифт:
—Понятно, Жень. Мне все понятно. Ты отца испугался, да? Или дедушку? Конечно, их бояться есть за что, — сдавленно спрашиваю я, выхватывая огненный воздух, что плывет между нашими телами. Женя кривится и хмыкает, отпуская меня полностью и делая шаг назад. Еще один маленький шажок к моей персональной пропасти.
—Ничего и никого я не боюсь, но считаю, что я тебе не пара хотя бы просто потому, что старше тебя на неполных семнадцать, — смотрит на меня исподлобья и буквально рычит. Его грудная клетка высоко поднимается, обрисовывая пресс и литую грудь. Я так стараюсь
—Мой дедушка и Маша с такой же разницей и что с того? Если человек чего-то хочет, его ничто не может остановить, — дрожащими губами произношу, не сразу замечая, что меня теперь трясет сильнее. Господи, он отказывается от тебя, прими это как данность. Не будешь же ты сражаться за мужчину? Это ведь не ты, Света, ты бегать ни за кем не будешь. Тебя так не воспитывали…
Женя замирает и опускает взгляд в пол. На долю секунды мне кажется, что он реально начинает допускать такую мысль. И даже может приходит к очевидному выводу, но, когда я слышу ответ, все рассыпается битым стеклом на мелкие кусочки у меня под ногами.
—А то, что у него, в отличие от меня, совершенно другая жизненная ситуация.
Удар точечно в сердце. Я сейчас себя ненавижу за то, что еще что-то пытаюсь выяснить. Господи, да что тут обсуждать вообще? Что?
Просто мой дедушка очень любит Машу, а Женя меня не любит. Вот ответ на поверхности, потому что я не понимаю, что может его в принципе сдерживать, если не очевидный страх перед моими родственниками.
—Знаешь, Женя. Мне очень жаль, что я тебя люблю. Сожалею, что влюбилась с человека, у которого не хватает смелости на что-то большее, чем просто грубые поцелуи в тайне от всех. Я может и младше тебя, может и намного, но смелости во мне в разы больше.
Дернувшись, я резко разворачиваюсь и, на лету хватая обувь, выбегаю из зала, где мое сердце по швам разошлось из-за того, о ком я думаю столько лет подряд без остановки. Мой неподходящий. И все равно даже злясь на него, не прекращаю думать о том, какой жже прекрасный был этот поцелуй. Мой первый. Спустя пару секунд останавливаюсь, потому что ноги меня не несут, настолько состояние сейчас…отвратное, и дышу часто-часто, словно бежала марафон, но по факту — лишь испытала лавину боли.
В какой-то момент я практически заставляю себя идти дальше, слегка страхуя саму себя рукой, скользящей по стенке. Иду быстрым шагом по приборам, как принято говорить, особенно не разбирая дороги, пока не врезаюсь в широкую грудь на полном ходу.
—Ой, — прижимаю руку ко лбу и медленно поднимаю взгляд на… своего брата. Он осматривает меня с ног до головы и очень долго задерживается на лице. Наверняка красном и покрытому влагой. По его не по годам взрослому лицу скользит какая-то очередная эмоции, прочитать которую я не в состоянии прямо сейчас.
—Ты плакала?
Задержав дыхание, я показательно стирая влагу со лба, влагу, которой не существует. И одновременно цепляю щеки, но это не поможет ситуации…
—Я вспотела, Влад.
Вэ мажет по мне крайне внимательным взглядом и сжимает губы
—Пиздишь, как дышишь. А дышишь часто.
Мне только разборок сейчас не хватало. Подгоняемая животной паникой, я решаю идти до конца.
—И плохо себя чувствую, может рано решила спортом заниматься. Мало времени прошло.
Стук сердца явно слышно в этом маленьком коридорчике, и мне приходится сильно напрячься, чтобы придать своему лицу оттенок невозмутимости.
Мой младший брат приподнимает бровь в немом вопросе, но коротко кивает, обхватив мою ледяную ладонь своей огненной рукой.
—У меня такая мысль тоже проскользнула, так что, домой? — без тени улыбки спрашивает он, посматривая на меня теперь сбоку. Какой же он высокий…я задираю голову и утвердительно отвечаю, стараясь смести метлой все то, что случилось в тренировочном зале.
Но как же это трудно.
Глава 24
СВЕТА
Далее занятиями по самообороне занимается мой брат и папа в свободное время у нас дома. Благо — для этого есть все возможности, большой спортивный зал и самое главное: мое острое желание, чтобы Женя в этом не участвовал. Мне кажется, Вэ начинает что-то подозревать, но я стараюсь об этом не думать, а на резонные вопросы отшучиваться.
—Свет, если тебя что-то тревожит, ты мне скажи — а далее вопрос можно считать закрытым, — после очередной тренировке по постановке удара говорит мне мой младший брат. Иногда мне кажется, что на самом деле он старший, потому что несмотря на юношеский максимализм, он все равно проявляет все признаки настоящего и зрелого мужчины. Молодого.
Но не слепого и уж точно не глупого.
—Вэ, ну что ты придумываешь на ровном месте? —я улыбаюсь и тянусь к парню, обнимая за широкие плечи. У самой же внутри пробоина из искрящих чувств.
—Я не придумываю, просто мне кажется, что ты не хочешь делиться чем-то важным. И я тебя предупреждаю: до истины я докопаюсь все равно, ну и тогда итог будет более…травматичным для того, кто посмел тебя обидеть. Мне будет все равно, кто это, — брат крепче обнимает меня в ответ и ждет…но я молчу и глубоко вдыхаю стающий колом в легких воздух.
—Все в порядке, — вру в очередной раз без зазрения совести и выхожу со спортзала. С папой занятия проходят в разы проще, потому что папа умудряется за какой-то час довести меня до истерического хохота, на который сбегаются все члены нашей семьи.
Так проходят все мои вечера, мы чередуем занятия то с Вэ, то с папой. Но со вторым мне нравится в разы больше…
С Женей разговоры я не веду, он всегда первым здоровается, спрашивает о самочувствии, я же скомкано отвечаю, но даже не смотрю на него лишний раз, если только нет острой необходимости. Зато я четко ощущаю его взгляд, прожигающий меня огнем, где бы я ни была, и что бы я ни делала. О своих словах я не жалею, но мне точно удалось его сбить признанием с ног. Опять же — мне не стыдно. Любить не стыдно, стыдно быть трусом.