Телохранитель
Шрифт:
— Я думала, что в этом городе мне ничто не угрожает.
За спиной Алессандры Джордж послал Гарри предостерегающий взгляд.
— Так и есть, — быстро сказал он, но Гарри не унимался.
— Сделайте мне такое одолжение, — настаивал Гарри. — Пожалуйста! Знаю, что вы этому не верите, но Тротта — сукин сын, и он известен своей дотошностью.
Джордж усмехнулся и открыл дверь.
— Гарри просто нужен предлог, чтобы обнять вас.
Алессандра бросила на детектива быстрый взгляд, в котором он прочел удивление… и что-то еще. Что-то ослепительное и обжигающее, как молния. Это что-то мгновенно пробудило ее к жизни и сделало необычайно красивой, несмотря на излишнее, с его точки зрения, количество косметики.
Однако блеснувшая искра тотчас погасла — должно быть, Алессандра умела скрыть любое движение души, любое проявление страсти. Ее долгие годы учили быть только красивой безделушкой и ничем иным, декоративным, но необременительным произведением искусства.
— Если хотите, я могу отвернуться, а вы поцелуетесь.
Гарри испепелил Джорджа взглядом.
— Этот тип вообразил, что между нами существует какое-то мистическое, загадочное притяжение, Эл. Но он ошибается, чертовски ошибается. Простите, если он вас обидел.
— Вовсе нет. Я знаю, что вы не… что мы не… Я это знаю.
— И все же это было крайне неуместно. — Гарри с упреком посмотрел на Джорджа, откровенно потешавшегося над ними.
— Да, это чудовищно, невероятно, чертовски неуместно.
— Думаю, мы просто все немножко взвинчены.
Теперь Ледяная Принцесса исчезла и вместо нее появилось гораздо более мягкое, нежное и женственное существо, обаянию которого было гораздо труднее сопротивляться. Это существо ему действительно хотелось поцеловать, но…
Гарри уже готов был отвернуться, однако Алессандра удержала его за руку. Все последние дни она приворялась спокойной, но на самом деле представляла собой сплошной комок нервов. Он посмотрел на нее, и она быстро спрятала руку за спину.
— Я не звонила Майклу…
Глаза ее казались невероятно синими. Майкл. Гарри потребовалось несколько секунд, чтобы осознать — она снова говорит о Тротта.
— Знаю, — ответил он. — И ценю это. Благодарю вас.
Он ненавидел ее духи. Чем бы она ни мазалась на ночь, чем бы ни протирала кожу — будь то лосьоны или кремы, стоявшие в пузырьках и баночках на полке в ванной, но их нежный и свежий запах забивал иной, более сильный и причудливый аромат, запах ее духов, и ему это казалось преступлением. Он повернулся к Джорджу:
— Пошли, ты, задница!
В ответ Джордж покрутил головой, рассмеялся и открыл дверь:
— Ладно, ребятки, выходим.
Большой продовольственный торговый центр, куда они направлялись, казался совершенно неуместным в маленьком городишке, полном антикварных магазинчиков и прилавков с сельскохозяйственной продукцией. Стоя внутри супермаркета с хорошо освещенными проходами между стеллажами, Алессандра могла вообразить, что снова находится в пригороде Лонг-Айленда, а не на краю света.
Это оказалось в некотором смысле разочарованием — если уж ей выпало прозябать в захолустном городишке в штате Нью-Йорк, то и жизнь тут должна быть убогой. Она бы не удивилась, если бы здесь устраивали шествие по случаю Четвертого июля, ярмарку сельскохозяйственных товаров с соревнованиями по перетягиванию каната и поеданию пирогов, а в маленьком, по-домашнему уютном супермаркете, где за кассой сидел бы сам хозяин, какой-нибудь мистер Уиппл.
И что она имела вместо этого? Жизнь на расстоянии миллиона миль от ближайшего соседа в сочетании с целой сетью роскошных, но совершенно безликих супермаркетов, только усугублявших ощущение изоляции. Поистине от обоих миров — мира цивилизации и провинциального и патриархального мира — она получила самое худшее.
Странно было находиться здесь, в свете флуоресцентных ламп, особенно после того, как столько дней она провела взаперти. Странно было и то, что в этом ее походе по супермаркету за ней неизменно следовали Гарри и Джордж.
Гарри все еще выглядел нервным и раздраженным, и Алессандра подозревала, что он не успокоится, пока они снова не окажутся в их маленьком уродливом домишке. Очень скоро агенты ФБР оставят ее в покое, и она заживет одна, сама по себе, притворяясь Барбарой Конвэй всю свою оставшуюся жалкую жизнь.
Как только агенты исчезнут, она тотчас же позвонит Майклу, и с этим недоразумением будет навсегда покончено. Никто ей не помешает это сделать: ни Джордж, ни Гарри. Гарри уже будет к тому времени заниматься другим делом: всю свою кипучую энергию перенесет на поимку другого капо мафии в своем вечном поиске, вечном стремлении разрешить неразрешимые вопросы.
И конечно, это их странное влечение друг к другу было плодом ее фантазии. Гарри ясно дал ей это понять.
Алессандра невольно улыбнулась. Вот ирония судьбы! Она привыкла к тому, что многочисленные поклонники падали к ее ногам. Но единственный мужчина, оставшийся совершенно равнодушным к ее красоте, все время занимал ее мысли, и она не могла перестать думать о нем.
Джордж протянул ей пакет.
— Вы это пробовали? — спросил он. — Лимонно-перечные чипсы! Нечто особенное.
Она покачала головой.
Джордж принялся нагружать тележку пакетами в количестве, достаточном, чтобы накормить небольшую армию.
— Сегодня вечером готовлю я. О черт!
Одной рукой он схватил ее и толкнул на покрытый линолеумом пол, а другой потянул к себе стеллаж с образцами товаров, возвышавшийся прямо перед ними.
Раздался странный, резкий оглушительный звук. Джордж снова выругался и повалился на нее. Сверху полилось липкое и теплое.
Вдруг она услышала, как кричит Гарри. Его голос перекрыл этот страшный шум, и до нее наконец дошло, что происходит. Это было вовсе не то, что она вообразила вначале, — не стеклянная банка с соусом для спагетти, которая упала на пол и разбилась, и ее джинсы впитали в себя не томатный соус, а кровь Джорджа. Он был ранен.
Она услышала собственный крик, проклятия Джорджа, потом снова выстрелы, целую очередь. Ей казалось, весь зал супермаркета взрывается, и она снова закричала, а потом увидела, что Джордж тоже стреляет.
Разумеется, целью была она. С десяток мужчин, судя по звуку, метили в нее. Ей угрожала смертельная опасность. Было похоже, что ей суждено умереть окруженной горой пакетов с макаронами. Но она вовсе не хотела умирать!
Весь мир вокруг пришел в движение. Краешком глаза Алессандра видела Гарри — обеими руками он сжимал револьвер и стрелял в кого-то, пытавшегося убить их. Джордж тоже стрелял, но рана мешала ему хорошо прицелиться.