Телохранитель
Шрифт:
На горизонте за спиной небо стало предрассветно-серым, и свет прибывал с каждой минутой. Гарри разглядывал Алессандру — теперь он мог позволить себе смотреть на нее всласть. Движение машины и звук мотора, должно быть, снова подействовали на нее усыпляюще, но сон ее был уже не таким крепким — время от времени она шевелилась и что-то тихонько бормотала.
Полночи Гарри боролся с мыслями о том поцелуе, но мысли эти возвращались и были нерадостными: вторую половину ночи он думал о том, что так она больше его никогда не поцелует. И уж во всяком случае, этого не произойдет в ближайшем будущем.
Но, Господи, этот поцелуй, казалось, превзошел все его мечты и ожидания: он был в миллион раз лучше, чем рисовала ему фантазия. А уж когда дело доходило до фантазий, Гарри нельзя было назвать новичком или любителем.
Значит, эта поза принцессы — всего лишь притворство, а под всей этой мишурой — изысканной прической, сшитой на заказ у лучших дизайнеров одеждой, совершенным макияжем, экзотическими духами и холодным, вежливым голосом — скрывалась женщина, в жилах которой вместо крови струилась расплавленная лава.
Гарри знал наверное, что, не окажись он участником заговора, в результате которого Алессандра чуть не погибла, эту ночь он провел бы в ее постели. Он снова был бы близок с женщиной, а ему очень этого недоставало. Нельзя сказать, что такое желание у него возникло за это время впервые, но, как сильно он ни желал близости, ни разу ему не встретилась такая, которой стоило добиваться.
С Алессандрой все было бы иначе, после ее поцелуя он в этом не сомневался.
О Иисусе сладчайший, если бы он разыграл карты иначе, то теперь спокойно спал бы рядом с ней, все еще обнимая ее, зарывшись лицом в ее пышные волосы. Наконец-то он был бы удовлетворен и впервые за много лет смог бы успокоиться и расслабиться.
Вместо этого Алессандра его возненавидела. Гарри знал, что она никогда больше не улыбнется ему, не позволит прикоснуться к себе. Ну а уж о том, чтобы она оказалась рядом обнаженной, и мечтать было нечего. И чем скорее он это поймет, тем лучше.
Алессандра издала какой-то звук, нечто среднее между вздохом и всхлипыванием, и Гарри с тревогой посмотрел на нее. Она снова издала этот звук, и он понял: ей снится что-то страшное. Гарри положил руку на ее колено и чуть похлопал по нему.
— Кошмар, — сказал он. — Это просто кошмар. Вам приснилось что-то, но это только сон. Где бы вы себя ни видели во сне, на самом деле вы не там. Вы здесь и в безопасности.
Он снова посмотрел на нее: ее глаза были открыты. Она еще тяжело дышала, но уже проснулась. Он сжал ее колено, прежде чем убрать руку.
— Все в порядке, Эл?
Она огляделась кругом, осмотрела внутренность машины, потом бесконечное ровное шоссе, расстилавшееся перед ними в еще неярком утреннем свете, струившемся на них с неба, и, наконец, посмотрев на него, глубоко вздохнула.
— Не могу поверить, что все это происходит со мной.
— Еще не поздно вернуться.
— Да, верно. — Она закрыла глаза. — Мне снилась собака. Знаете, это произошло снова.
— Что именно?
В этом бледном свете ее глаза казались почти лишенными цвета. Она перевела глаза на потолок машины и разглядывала теперь дыру в обивке.
— Я просто сидела и ждала смерти. — Вероятно, она говорила о том, что произошло вчера. — Все было так, будто мне снова пять лет и я, лежа на земле, смотрю на собаку, а она вот-вот бросится на меня. — Алессандра повернулась к нему. — Я решила, что никогда больше не останусь беспомощной. Вот почему я не могу вернуться.
— И вы воображаете, что сами укроетесь лучше и надежнее, чем сможет укрыть вас целая организация, специализирующаяся на спасении людей от скверных ребят?
— Если судить по тому, что я видела, то да. Эта Программа защиты свидетелей пока что не очень преуспела в том, чтобы защитить меня.
— А вы сами?
Она вызывающе вздернула подбородок.
— Есть многое, чему я должна научиться. Вероятно, в библиотеке есть книги, где написано, что и как надо делать, когда хочешь скрыться.
Книги в библиотеке? Гарри попытался замаскировать смешок под кашель. Она собирается узнать об этом из книг?!
— Засада была, конечно, чистой авантюрой, и с ней вышла промашка, но клянусь вам, у нас такого почти не случается. — Он сделал глоток из своей жестянки с пепси — жидкость оказалась безвкусной и тепловатой, но в ней был кофеин. Господи, как он устал! А она еще собирается в библиотеку за книгой! — И вы остались целы, верно? Как бы мы ни напортачили, мы все же ухитрились сохранить вам жизнь, а это чего-нибудь да стоит.
— То, что я жива, вовсе не заслуга вашей Программы защиты свидетелей, а ваша лично, — поправила Алессандра. — Если бы не вы, Гарри О'Делл, меня бы уже не было на свете.
— К вопросу о тех, кто действительно мог умереть, — переменил тему Гарри. — Джорджа уже перевели из интенсивной терапии в обычную палату. С ним все будет в порядке. Я только что звонил в Нью-Йорк.
— Слава Богу!
— Слава вам! — тихо поправил Гарри. — Это вы спасли ему жизнь, Эл.
— Я ему, вы мне… — Алессандра досадливо махнула рукой. — Но это ничего не меняет. Прежде всего нападения не должно было случиться — там никто не должен был в нас стрелять. Если бы я погибла, то ваша Программа защиты свидетелей была бы повинна в моей смерти так же, как Майкл Тротта.
— Ну, уж если и впрямь искать виноватых и покопаться поглубже, дорогая, то спросите свою совесть. Вы облегчили Тротта задачу найти вас. Мы дали возможность просочиться слухам о вашем местонахождении; но остальное вы сделали сами. Все, что надо было сделать Айво, — это поспрашивать, не поселилась ли в округе женщина, выглядящая как супермодель.
— Я не похожа на супермодель.
— В таком случае как кинозвезда, — пожал плечами Гарри. — Вы ведь не похожи на обычную рядовую фермершу из Пол-Ривер, это факт.
— Я даже не выходила из дома!
— И не должны были. Вам достаточно было проехать по городку, что вы и сделали, взять ключи у агента по недвижимости. Вы сидели в машине с таким видом, будто случайно забыли дорогу на ленч со своим агентом. Люди вас заметили.
Алессандра покачала головой:
— Ну, это глупости. Я просто сидела, и все.
— Как вы считаете, сколько человек в тот день отметили ваше появление?
Алессандра пожала плечами:
— Понятия не имею.
— А вы подумайте!