Телохранитель
Шрифт:
— Да, сэр, спасибо. — Рэй потянулся и взял папку. — Я пойду, ладно?
Встал и шагнул было к двери; но обернулся, услышав сказанное вслед:
— Только не забудь, пожалуйста — тебе сейчас нельзя выезжать за пределы штата!
— А когда? Сами понимаете, после суда это все может, — криво усмехнулся, — отложиться на о-очень долгое время.
— Она никогда не искала тебя, сынок, — повторил сенатор.
— Да, я слышал. Но я — я сам хочу увидеть ее! — Дальнейших возражений Рэй слушать не стал, просто вышел из кабинета.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Сиденья из желтой кожи были мягчайшими, казалось, что садишься не в кресло, а в ванну с водой.
— К вашим услугам видеотека — у нас имеется более трехсот фильмов на любой вкус, — с любезной улыбкой протараторила миниатюрная японка-стюардесса. — Могу предложить также легкий завтрак, кофе, шампанское и фрукты.
— Спасибо. Пока ничего не нужно, — сказал Рэй, и она ушла к себе — в этом небольшом, изнутри похожем на салон комфортабельного лимузина «Лир-Джете»[19] кроме него и Ри, других пассажиров не было…
Вечером того же дня, когда Рамсфорд отдал ему папку с отчетами, он снова позвал Рэя к себе и мрачно спросил:
— Ты все еще намерен ехать в Калифорнию?
— Да.
— Ладно, скажи мне, когда — я все организую.
Рэй, еще не отошедший до конца от утреннего разговора, вякнул было что-то в том смысле, что сам может разобраться в своих делах.
— Тебе что, не терпится снова в тюрьму? — перебил Рамсфорд. — Если обнаружится, что ты пересек границу штата, освобождение под залог могут аннулировать. Полетишь частным самолетом, на внутренних рейсах для них паспортный контроль менее строгий.
— Хорошо. Спасибо, — угрюмо поблагодарил Рэй. — Я бы хотел поехать как можно скорее, буквально завтра-послезавтра.
— Да уж, лучше съезди поскорее. На следующей неделе, в пятницу, предварительное слушание по твоему делу. — Если не словами, то тоном сенатор дал понять, что считает эту поездку затеей совершенно неуместной. — Мэрион полетит с тобой?
— Да. — Для Ри то, что он поедет в Калифорнию, было ясно сразу, как и само собой разумелось, что поедет не один. Едва он успел рассказать ей о разговоре с отцом, она спросила: «Ну, так когда мы едем?»
— Ладно. Я все организую, — повторил Рамсфорд.
— Спасибо, — еще раз поблагодарил Рэй. Выходя из кабинета, он чувствовал себя на редкость неловко.
В тот же день за ужином сенатор сообщил:
— Вы полетите завтра.
— Спасибо, папа! — заулыбалась Ри.
— Спасибо! — отозвался Рэй.
— Надеюсь, одного дня вам хватит? Машина заказана на твое имя, самолет тоже, — обернулся сенатор к дочери. Хмуро взглянул на Рэя. — А ты постарайся там нигде излишне не светиться.
Вот так и получилось, что они оказались в этих мягких креслах, в этом уютном, обшитом панелями из карельской березы салоне самолета, принадлежавшего кому-то из знакомых Рамсфорда.
Ри начала было рассказывать про то, как вчера целый час лазала по интернет-сайтам университетов — сравнивала и прикидывала, где ей лучше будет учиться — но очень быстро поняла, что Рэй не в настроении разговаривать, и притихла. Положила голову ему на плечо, он обнял ее, и довольно скоро она задремала, уютно посапывая.
Рэй тоже закрыл глаза, но спать не мог. Еще несколько часов, всего несколько часов, и он увидит ЕЕ…
Когда Рамсфорд сказал «отчеты», Рэй подумал, что он оговорился. Но оказывается, вот уже пятнадцать лет детективное агентство «Саммерс и Такада» каждые полгода присылало сенатору отчеты, описывающие жизнь Рэнди Вальдоа — так звали теперь мать Рэя — короткие, буквально в несколько абзацев; к каждому отчету прилагалось по три-четыре фотографии.
Она жила на севере Калифорнии, почти у границы с Орегоном, и работала в магазине при автозаправке. Заправкой этой и соседствующим с ней гаражом владел муж Рэнди, Питер Вальдоа. Несмотря на испанскую фамилию, на мексиканца он ничуть не смахивал — высокий, сероглазый, с вьющимися каштановыми волосами и добродушной улыбкой. Замуж за него Рэнди вышла через два месяца после отъезда из Миссури, еще через три года у них родился сын — Уильям, или, как его называли дома, Уилл.
По фотографиям из отчетов можно было проследить всю историю семьи — вот Рэнди еще беременна, а вот она с малышом на руках. Он постепенно растет, а она почти не меняется, лишь похудела слегка да лицо загорело и обветрилось. Вот Питер сломал ногу — он на костылях, а Уилл, ему уже лет восемь, едет на велосипеде на заднем плане.
Рэю было странно думать, что этот мальчик, которого он никогда, кроме как на фотографиях, не видел — его брат. Но они даже внешне были немного похожи — оба светловолосые и худощавые; и форма лица, и разрез глаз одинаковый. Только у Уилла таза были голубые, как у матери… и у Нетти.
Интересно, был ли отъезд матери заранее обдуманным шагом? — вопрос этот, непонятно почему, не давал Рэю покоя. Знала ли она, что не вернется, или случайно встретила человека, который предложил ей уехать с ним — возможно, даже не зная, что у нее есть дети — и, измученная безденежьем, заботами и мыслями о не сложившейся судьбе, бросилась за ним, как головой в омут, решив начать новую жизнь в Калифорнии.
Скорее, второе, потому что она захватила с собой только сумку, не взяла ни деньги, которые копила на машину — именно они позволили Рэю продержаться первое время — ни одежду, ни белье, ни даже свою любимую щетку для волос. На ней оставалось несколько светлых длинных волосков, Рэй порой брал ее в руки и прикладывал к лицу — казалось, от нее пахнет мамой. Потом, после смерти Нетти, перестал.
Калифорния — штат, который славится своим солнечным климатом — встретил их пасмурным небом и мелким противным дождичком.
Перед тем, как выйти из самолета, Рэй натянул оранжевую бейсболку с козырьком: какая-никакая — а маскировка, ведь известно, что яркий галстук, шейный платок или шляпа отвлекают внимание окружающих от лица. Прочая его одежда — поношенные джинсы и зеленоватая футболка с изображением стодолларовых купюр — делала его неприметным и похожим на туриста, толпы которых в летние месяцы заполоняют Калифорнию, Зато Ри в полосатом летнем платье без рукавов и белой широкополой шляпе выглядела настоящей красавицей.