Темная материя
Шрифт:
— Ну так назовите, — произносит она наконец через силу.
— Оскар.
— С чего вы это взяли?
— С того, что это правда. А вы?
— Мои люди побывали в Гвиггене.
Комиссар невольно улыбается. Он знает, что роль Ритиных людейисполняет полицей-обермейстер Шнурпфейль в единственном числе.
— Из Гвиггена мне сообщили приметы этого человека. Они сходятся с фотографией, которую я нашла в письменном столе убийцы.
— С какой это стати, — резко спрашивает комиссар, — вы полезли в письменный стол Себастьяна?
— Домашний обыск, — говорит Рита. — Испытанный
— Господи прости! Зачем было мучить его этой ерундой?!
— Очень просто зачем, Шильф. Он убил человека.
— Он и так сделал признание.
— А я ищу мотив.
— Позвонили бы мне!
Испугавшись своего выкрика, Шильф ладонью прикрывает рот. Осторожно он наклоняется за балюстраду. Никто не смотрит вверх. Два человека, с которыми он хочет поговорить тогда, когда они не смогут от него убежать, остановились перед стеклянной витриной. В витрине находятся шары различной величины. Из каждого вырезан кусок пирамидальной формы, чтобы можно было рассмотреть их внутреннюю структуру, состоящую из разноцветных слоев.
— Я больше не звоню с вопросами, — говорит Рита, — только с ответами.
Отвернувшись от витрины, те двое, за кем наблюдает комиссар, исчезают из его поля зрения, скрывшись за Солнечной системой. Она висит в середине зала и вращается на железных тросах наподобие мобиля. Шильф с завистью думает о силе, направленной на поддержание порядка, которая удерживает планеты на их орбитах. Он посмотрел в Интернете про второй закон термодинамики. Мера хаоса неуклонно возрастает в системе, если этому процессу не противостоит другая сила, предполагающая затрату огромной энергии. А Шильфа, очевидно, не хватило даже на то, чтобы оградить Себастьяна от предпринятого Ритой обыска. Квартира сейчас, наверное, выглядит как после торнадо.
— По крайней мере, я рад, — говорит он в трубку, — что вы наконец в это поверили.
— Во что поверила?
Когда объекты наблюдения Шильфа останавливаются перед следующей витриной, направленный туда прожектор озаряет их белокурые головы сияющими венцами света. Два ангела, думает Шильф, шествующие по просторам Вселенной.
— Поверили наконец в шантаж.
— Ах это! — От веселой Риты не осталось уже и следа. Сейчас заговорила чиновница — холодная, бесчувственная и компетентная. — Очевидно, вы не вполне в курсе всех обстоятельств. Этот Оскар, доставивший похищенного в Гвигген, лучший друг Себастьяна.
— Сюжет для греческой трагедии, — говорит Шильф.
— Я называю это пособничеством при совершении убийства. Не так уж и глупо! Профессору нужно расправиться с соперником. Его друг инсценирует фиктивный шантаж. Гораздо лучше, чем какое-то шаткое алиби! Я с самого начала догадывалась, что тут речь идет о преступлении, совершенном по мотивам личного характера.
— И поэтому исходили из противоположного предположения, не так ли?
— Как бы там ни было, — говорит Рита, — преступление на основе личной неприязни — это супер! Преступление, основанное на личных мотивах, никак не связано с медицинским скандалом.
— Послушайте!
С трудом сдерживаемая паника так внезапно прорвалась в голосе комиссара, что Рита мгновенно замолкла. Шильф прислоняется лбом к колонне из песчаника и заставляет себя говорить тихо:
— Я согласен с вами, что такое возможно. Но клянусь вам, Рита, все было не так!
—
— Была дурацкая ребяческая проделка, придуманная очень опасным мальчишкой. Была большая любовь. Теория множественных миров. И гениальный ход самого жестокого преступника из всех, какие только водятся здесь на земле, а именно — случая. Он так жесток, что я предпочитаю не верить в него.
— Комиссар Шильф, — говорит Рита, — вы сами-то себя слышите? Мальчишеская проделка? Большая любовь? Случай?
— Я все могу объяснить, — шепчет комиссар.
Маленький ангел протянул руку и проводит пальцем по строчкам информационного табло. Он что-то говорит. Большой кивает.
— Я приведу вам настоящего виновника. Он сделает добровольное признание. Вы можете доложить в высшую инстанцию, что дело успешно раскрыто. Перестаньте, Рита, добиваться победы надо мной! Помогите мне!
— Послушайте, Шильф! — восклицает Рита. — Чего вы от меня требуете?
Комиссар отстраняет трубку от уха, чтобы отереть лоб и щеки. Публика приходит в движение, некоторые уже подошли к лестнице, ведущей на галерею. Шильф наклоняется и поднимает с пола портфель, который стоял у него зажатый между ног.
— У вас намечено что-нибудь уже на сегодняшний вечер?
— Разумеется, нет.
Оба ангела плавно поднимаются по лестнице. Шильф заходит за колонну.
— Мне тут нужно еще закончить одно дело, — говорит он. — Не предпринимайте ничего. И будьте наготове.
— Еще один вопрос. Ваше видение этого дела связано как-то с больницами?
— Ни в малейшей степени.
— Тогда до свидания!
Комиссар прячет трубку в брючный карман и ждет, когда все зрители войдут в зрительный зал. Затем сам предъявляет билет и тоже заходит.
Внутри темно. Никаких кресел. Зрители стоят тесно под сводом светящегося голубым светом купола и смотрят вверх, запрокинув головы. Учительница, пришедшая со своим классом, говорит хихикающим детям, чтобы все садились на пол, потому что дети не могут подолгу удерживать равновесие в темноте. Протискиваясь через толпу, комиссар замечает, что у него тоже возникают с этим трудности. Над головой у него на искусственном небе начинает вращаться гигантская спираль. Е = mc 2проносится астероидом по небосводу. Дети поднимают восторженный визг и пригибают головы.
— Мы все — одновременно актеры и зрители великой драмы бытия, — произносит мужской голос вступительные слова, открывающие шоу.
Шильф отыскал своих двух ангелов и стоит сейчас прямо у них за спиной. Каждый раз, когда тот, что выше, двигает плечами, от его гладких волос поднимается облако благоухания. Совсем другое, чем у Юлии. Еще сладостнее. Аромат, напоминающий липовый цвет, от которого из глубин забвения всплывают канувшие картины. Вот, думает Шильф, мое новое прошлое. О нем я буду думать, уходя. Мужчина, женщина, взволнованный мальчик с лицами, обращенными в пространство Вселенной. Может быть, поглаживание по спине, сцепленные пальцы, округлость детской головы, как раз помещающейся во впадину его ладони. Шильф чуть было не дотронулся до обоих объектов наблюдения и лишь в последний момент успел отдернуть руки. Почти вплотную к нему впереди стоят два человека, чье будущее лежит на его ответственности. Судьба свела их в крохотной точке на поверхности земной коры.