Темная сторона Эмеральд Эберди
Шрифт:
– Сомерсета убили, Аделина не знала себя от горя, а Кайман сходила с ума от вины. Единственное, о чем она могла думать – об искуплении. Печатная машинка – ее подарок Лине, чтобы та вернула Эмброуза.
– Вернула откуда?
– С того света, - пожимает плечами старик. Он подливает мне чай и откашливается, как ни в чем не бывало. Я же недоуменно распахиваю глаза. – Ну, хоть какая-то реакция.
– Вы шутите? Это же невозможно.
– У Кайман был дар. Она его использовала. Однако каждое наше действие оставляет свой след. Сомерсет открыл глаза, но его сердце
– И что это значит?
– Он потерял всякую веру, он больше не чувствовал и не дышал. Он превратился в монстра, которому даже время – не помеха.
– Я не понимаю. – Встряхиваю головой. – В этом нет смысла. Вы себя слышите?
– Сомерсет перестал стареть, Эмеральд. Кайман так сильно хотела вернуть его, что создала чудовище без эмоций и милосердия. Единственная его цель – власть. А печатная машинка исполнит любое его желание. С тех самых пор семьи Эберди и Прескотт всеми силами укрывают реликвию. А мой род – второстепенная ветвь по линии твоей бабушки.
Такое ощущение, будто во мне вот-вот что-то взорвется. Я резко подрываюсь из-за стола и всплескиваю руками.
– Итак, - мой голос нервный и сбивчивый, - вы хотите сказать, что мой предок, Лина, или как там ее еще называют, влюбилась в парня, которого по ее же вине и грохнули. Так? Ей было слишком паршиво, она напрягла свою сестру ведьму, и та сотворила волшебную машинку, способную исполнять любые желания.
– Пишущую машинку создал Пеллегрино Турри, но в целом, ты права.
– Подождите, это не все. Парень воскрес, но лишился чувств. И на данный момент по Кливленду разгуливает двухсотлетний человек, желающий смерти всему моему роду.
– Да, так и есть.
– Ладно, - киваю и, прихрамывая, бреду в сторону выхода. – Мне пора.
– Эмеральд.
– Даже не вздумайте меня останавливать.
– Ты хочешь, чтобы пострадал кто-то еще? Кто-то кроме Тейт?
Я резко примерзаю к месту и оборачиваюсь. Во мне полыхает пожар. Я едва борюсь с гневом, едва сражаюсь с рациональностью. То, о чем он говорит – ложь. Не существует пишущих машин, исполняющих желаний. И люди, порой, не доживают и до шестидесяти. Его история – сказка, которой запугивают непослушных детей, мечтающий слинять куда-нибудь из дома и исчезнуть из-под контроля родителей. Но меня не обмануть. Нет.
– Вы сумасшедший.
– Я сказал тебе правду, Эмеральд.
– Неужели люди бы не заметили, что рядом с ними бродит нестареющий мужчина? Как мне кажется, его бы уже давным-давно заперли в лечебнице, вы так не считаете?
– Нет, не считаю, потому что видел Сета собственными глазами.
– Но его не видела я. – Подергиваю плечами и ощущаю неприятный жар по спине и торсу. Я и забыла, что пострадала. – Мортимер, я не могу. – Усмехаюсь. – Это дико.
– Это правда, моя дорогая. Знаешь, я ведь тоже был молодым. Как и Колдер. Никто из нас сразу не поверил в эту сказку.
– Скорее в кошмар.
– Но, - мистер Цимерман поднимается из-за стола и вздыхает, - это то, что мы имеем.
– Я не хочу в этом участвовать. Что мне надо сделать? Сбежать? Это просто смешно. Почему-то мне кажется, что у меня нет выбора, но знаете, я ненавижу это чувство. Очень редко оно толкает меня на обдуманные и хорошие поступки. Зачастую я лишь все порчу и схожу с ума. Поэтому не стоит сжигать мосты. Я сорвусь. Серьезно.
– Ты – свободный человек, Эмеральд. Ты можешь уйти. Правда, тогда, я боюсь, это наша последняя встреча. Близнецы узнали о тебе все. Вскоре они узнают о твоих друзьях, о матери, ее новом муже. Да, ты должна бежать, но не от меня. А от своей семьи.
– Как и поступил мой отец?
– вдруг спрашиваю я и нервно хмыкаю.
Голова пульсирует от боли. Я прохожусь по лицу пальцами, зажмуриваюсь и крепко стискиваю зубы, пытаясь осознать все, что происходит. Что делать. Должна ли я поверить чужому человеку? Тейт умер. Его убили по моей вине. Стоит предположить, что попытки добраться до меня не прекратятся, но тогда, сколько еще людей пострадает?
Внезапно я усмехаюсь. Откидываю назад голову и стону.
– Эмеральд?
– Офигеть, - не время смеяться, но я не могу успокоиться. – О чем я вообще думаю, Мортимер? Это же не мои мысли. Знаешь, наплевать.
– На что?
– На все. На этот бред, машину, мой род и какого-то бессмертного старика. Меня-то и быть здесь не должно. Не собираюсь отвечать за грешки моих мертвых родственников!
– Но тогда…
– Что? Свергнуться небеса? Все люди сгинут? Да и бог с ними. Я никогда не любила своего отца, я его даже не знала. И почему? Потому что когда-то давным-давно девушка влюбилась не в того, в кого нужно? Это сущий бред, мистер Цимерман. И я не собираюсь умирать по глупости. Послушайте, - я приближаюсь к мужчине и глубоко вдыхаю, копя в себе остатки совести и рассудка, - вы просто должны обратиться в полицию. Близнецов поймают, они получат по заслугам. Не стройте из себя лигу справедливости. А машинку, если в ваших словах и есть доля правды, уничтожьте.
– Это невозможно.
– Невозможно прожить почти двести лет и не состариться! – горячо восклицаю я и в ту же секунду ощущаю жар по всему телу. Щеки горят, руки становятся мокрыми от пота, и я быстрым движением вытираю их о джинсы. – А разбить машинку – легче простого.
– Неужели ты вновь уйдешь? На твоих глазах произошло то, что едва не лишило тебя жизни. Это урок. Учись.
– Я учусь. Но остаться с вами, значит, признать себя ненормальной. А у меня, знаете, и так проблем немерено. Не хватало еще, и гоняться по городу за какими-то психами.
– Эмеральд.
– Вы ошиблись. Я не та, кто вам нужен.
– Ты – дочь Колдера. А он посвятил этой работе всю жизнь.
– Возможно, я бы ответила иначе. Но не теперь. Вы опоздали. Для меня уже давным-давно ничто не имеет значения.
Я прихожу в общежитие только утром. Прихрамывая, бреду к кровати и недовольно бросаю на пол разорванную майку. Стягиваю джинсы. Хочу открыть окно, но руки так сильно ноют, что решаю задохнуться от жары, но не тревожить лишний раз мышцы.