Темная сторона Эмеральд Эберди
Шрифт:
– Что за бред? Родди, подожди, - парень останавливает меня на пороге и морщит лоб, вид у него недовольный, - куда ты собралась? Что вообще происходит! Это связно с твоим отцом? С тем стариком?
Удивленно хмыкаю. Саймон всегда мог сложить два и два. Скрывать от него правду будет сложно и утомительно. Я вальяжно передергиваю плечами.
– Допустим.
– Что за тупой ответ? Нормально объясни мне, в чем проблема!
– Тебя это не касается.
– Ого! – Парень уязвленно отступает назад. – Вот это новости. Может, теперь ты еще и скажешь, что не доверяешь мне?
– Я доверяю тебе, но…
– Что, но?
– Это сложно. И что куда важнее –
– Издеваешься? Значит так, бестия, ты никуда не пойдешь. Поняла? Мне не нравится этот твой взгляд и сумка на плече, и легкомысленность, которая попахивает отчаянием. И я не собираюсь стоять и смотреть на то, как ты сходишь с ума.
– Ну так иди домой.
– Смеешься?
– Делать мне больше нечего, - огрызаюсь я. – Единственное, чем на данный момент я занимаюсь, так это спасением своей задницы! И, если это не очевидно, мне и без твоих нравоучений паршиво. Поверь, сейчас лучше держаться от меня подальше, вот и все.
– Неудачная попытка, - хмыкает Саймон. Загораживает дверь собой и сводит густые брови. Он всегда такой упертый! У меня в груди нечто возгорается, и я стискиваю зубы то ли от легкой боли, то ли от злости. – Ты поступаешь неправильно.
– Откуда тебе знать? Ты ведь и понятия не имеешь, о чем идет речь!
– Так объясни!
– Бог мой, Саймон, отойди! – Я рвусь к двери, но парень выставляет вперед блок и не позволяет мне сдвинуться с места. – Что за бред? Ты хочешь, чтобы я…
– Что? Ударила меня? Валяй. А еще можешь не сходить с ума и отдышаться! М? Что думаешь на этот счет? – Он неуклюже подергивает плечами и смотрит на меня обижено, в глубине души еще надеясь увидеть во мне здравый смысл. – Знаешь, я думаю, стоит взять себя в руки и обратиться к человеку, которому не плевать. Ко мне, Родди.
– Не хочу.
– Почему?
– Потому что…, - громко выдыхаю. Вместо лица Саймона, я вдруг вижу лицо Тейт, и все тут же становится на свои места. Я не скажу правду, потому что не смогу его потерять.
– Что?
– Я разберусь, - киваю, - разберусь со всем и приеду обратно. Обещаю.
– Боже, Эмеральд, что за дикость!
– Мне нужны твои ключи.
– Еще чего!
Не дожидаюсь, пока парень вытащит их из куртки. Подаюсь вперед и ловко достаю бренчащую связку из кармана. Саймон стонет, а я виновато подергиваю уголками губ.
– Прости.
– Хотя бы скажи, куда ты собираешься!
– Не знаю, - сжимаю в пальцах холодный металл, - куда-нибудь.
– Родди, стой!
Но я уже бегу по лестнице. Парень выкрикивает мое имя, но мне наплевать.
Неожиданно я понимаю отца. Он ушел, чтобы мы с мамой не пострадали. Что теперь мне чувствовать? Я должна винить себя за то, что ненавидела его всю жизнь? Или же мне стоит позабыть обо всем, и просто принять новую правду: правду, в которой Колдер – не предатель, а герой? Бред. Как же все могло так круто измениться? Неужели я ошибалась? Неужели у меня был нормальный отец? Вот только нормальной дочери у него не было.
Я сажусь в старый джип Саймона, хлопаю дверью и сжимаю пальцами руль. Упрямо игнорирую дрожь внутри. Мне не страшно, и я знаю, что делать. Я должна прямо сейчас завести двигатель, нажать на газ и уехать. Куда? Как можно дальше.
Только где это «как можно дальше» находится? Есть ли такое место? Я могу вдавить педаль до упора и нестись вперед столько, сколько вытянет развалюха Саймона. Но спасет ли меня это? Сбегают в никуда лишь идиоты. Мне нужно укрытие, которого у меня нет.
Неожиданно я вспоминаю лицо Колдера. Он смотрел на меня сквозь экран и говорил о том, что хладнокровие – залог спасения. Но как заставить пульс утихомирить пыл? Такое чувство, будто мое тело горит. Не думаю, что это ужас. Я просто не в себе от злости и от странной безысходности. Я бегу, но от чего? И зачем?
Ловлю свой взгляд в зеркале и внезапно вспоминаю, как когда-то испытывала нечто подобное. Детские воспоминания – лишь фантазии, обрисованные реальностью. Говорить, что они правдивы, значит обманываться.
Всем известно, что дом, где я родилась, сгорел из-за испорченной проводки. Мне же всегда казалось, что его поглотил дым, сотканный ночными чудовищами, клокочущими в моих кошмарах. Но теперь я смотрю в свое отражение и думаю: а вдруг его подожгли те люди, что сейчас пытаются убить меня; что убили моего отца? Мутные отрывки из моего прошлого воспроизводят лишь куски ощущений: ужас, панику, дикую усталость. В руках меня несли вглубь леса, однако через плечо я видела, как горит мой дом, и не плакала, но тряслась от страха. Теперь эти воспоминания кажутся выдумкой. Кто меня спас? Кого он оставил в горящих коридорах? Неважно. Главное, сейчас я чувствую то же самое.
– Ох черт, - складываю голову на руль и распахиваю глаза. Те обои, что были за спиной Колдера на видео, показались мне знакомыми не просто так. Я знаю их. Я видела их почти каждый день, когда была совсем маленькой. – Не может быть.
Моего отца убили в его старом доме. Дом, который сгорел, дом, в котором погибли его родной брат и его жена – теперь унес и его жизнь.
Я выпрямляюсь и ошеломленно застываю, прокручивая в голове картинки из видео. Ох, черт, как же я раньше не догадалась, откуда мне знакомы эти обои, книжный шкаф и люстра? Она еще была покрыта странной бронзовой краской, которая во время пожара отражала языки пламени в их истинном цвете. Я думала сгорело все. Даже подвал. А мама не пускает меня туда оттого, что боится: конструкция едва ли стоит, если дом и вовсе еще не сравнялся с землей. Теперь я знаю, что есть уцелевшие комнаты. Возможно, Колдер не один день провел там, скрываясь от близнецов. Теперь я знаю, куда должна ехать.
Прокручиваю ключи, нажимаю на газ и дергаюсь, когда машина срывается с места. Я до крови прокусываю нижнюю губу. Ран и так на мне достаточно, но адреналин не дает взять себя в руки. Я еду, как сумасшедшая, обгоняя по двойной сплошной, не тормозя на светофорах. Мне вслед кричат незнакомцы, а я не обращаю внимания. И не потому, что не хочу. А потому что не могу не смотреть вперед, не могу не выжимать газ.
Мне было четыре, когда случился пожар. Через месяц ушел отец. Всегда я думала, что он бросил нас подыхать в нищете, и что ему нет никакого дела до того, что он в одно мгновение разрушил все то, что строилось на протяжении многих лет. Годами. Но теперь я в недоумении. Теперь было бы хорошо пересмотреть свое мнение.
Я торможу перед полуразрушенным, гниющим зданием и задерживаю дыхание. Не так-то просто поверить в то, что я жила здесь, что я здесь родилась. Заглушив машину, я не очень уверенно расправляю плечи и открываю дверь. Здесь слишком тихо. Коттеджи рядом напоминают мне домики из книжки, которую я раз за разом перечитывала в детстве. Тогда я думала, что дело в истории. Теперь ясно, что они просто напоминали мне родные стены.
Выбираюсь наружу. Черный и обугленный дом, будто зверь с раскрытой пастью, меня поджидает. У него нет дверей и окон. Лишь дыры, из которых открывается вид на то, что когда-то было мебелью и чьими-то воспоминаниями.