Темная сторона Эмеральд Эберди
Шрифт:
– Ты хочешь поговорить с ними?
– Я хочу, чтобы они были на нашей стороне против…, не знаю против кого. Поверьте, моя голова пульсирует, и все, что сейчас я говорю, кажется мне полнейшим бредом. Но мне хочется верить, что я поступаю правильно. Поэтому…, поэтому…
– Поэтому ты всегда можешь спросить меня о том, что тебя волнует. – Старик делает шаг вперед и кладет ладонь на мое плечо.
Я недоверчиво морщу лоб, но не отхожу в сторону. Лишь коротко киваю. Надеюсь, я доверилась тем людям.
– Еще мне нужен мой друг. Саймон.
– Эмеральд…
– Рано или поздно он узнает о том, что
– Нам не нужны лишние уши.
– Я же объясняю, он не бросит меня просто так. Он мне как брат, Мортимер.
– Ты подвергаешь его жизнь риску, - старик покачивает головой, - исключено.
– Я подвергаю его не меньшему риску, обманывая. Это последнее условие.
– Эмеральд…
– Он нужен мне, - переминаюсь с одной ноги на другую и вскидываю подбородок. Не знаю, когда решила, что Саймон должен быть рядом. Наверно, это, само собой разумеется.
Мистер Цимерман сдавливает пальцами переносицу и неожиданно кивает.
– У меня тоже есть ряд условий, дорогая, - смеется он. – Ты ведь не думала, что пришла к нам в лагерь на летние каникулы, правильно? Что ж. Ежедневные тренировки. Подъем и отбой по расписанию, без опозданий. Беспрекословное повиновение до тех пор, пока я не скажу, что ты можешь сама принимать решения. Также никаких подруг, парней и свиданий. Ты спрашиваешь у меня: можно ли выйти. И только когда я киваю – отходишь в сторону и вдыхаешь кливлендский воздух. Уверена, что сможешь выполнить все это, милая?
Хмыкаю. Вызов в его глазах не дает мне права усомниться. Пусть я и ненавижу быть под чьим-то контролем, я сама же лишила себя выбора. Сжимаю на груди руки и киваю.
– Я справлюсь.
– Точно?
– Да. – Сглатываю. – И я готова начать хоть прямо сейчас.
– Отлично. – Мортимер усмехается и складывает на столе стопку бумаг. Затем кривит губы и лениво переводит на меня взгляд. – Мы переезжаем в другое место, ты знаешь. Что ж, наверно, тебе стоит оставить сумку на входе и приняться за уборку. – Минуту погодя, он с издевкой добавляет, - дорогая, - и одаряет меня очередной недоброжелательной улыбкой.
Что ж, к счастью, я тоже не люблю улыбаться.
– Как скажешь, - ухмыляюсь, - Морти.
ГЛАВА 6. ВСЕМ КТО-ТО НУЖЕН.
– Еще, - спокойным тоном приказывает Цимерман, и я свирепо выпускаю воздух через ноздри. Мое тело мокрое от пота. Я рывком заставляю себя бежать дальше, но неожиданно ноги сплетаются, и я едва не падаю.
– Черт! – Покачиваюсь в сторону, выравниваюсь и бегу, уже не чувствуя ступней. Мой живот превращается в один гигантский нерв, который пульсирует с такой силой, что мне трудно дышать. Я резко работаю руками, наворачиваю круги по зеркальной комнате, и, как мне кажется, схожу с ума. Несущееся за мной отражение тоже так считает.
– Такое чувство, что ты сейчас упадешь без сил, дорогая.
– Что вы, сударь, - задыхаясь рычу я, - никак нет.
– Уверена? Эмеральд, нам ни к чему жертвы.
– То есть я могу остановиться?
Мортимер недоуменно вскидывает брови и отвечает:
– Нет.
Рассерженно стискиваю зубы. Ощущаю, как огнем вспыхивают ноги и непроизвольно торможу на повороте. Руки влетают в стену, отпружинивают назад и валятся вниз, будто их залили бетоном, и мне внезапно становится так паршиво, что к горлу подкатывает колючий ком из какой-то дряни. Нагибаюсь.
– Разве я разрешил остановиться?
Крепко зажмуриваюсь и облокачиваюсь ладонями о трясущееся колени. Мое сердце бьется где-то в шее. Тяжело присвистываю, проглатывая воздух, и ненавижу себя за то, что еще не врезала этому старику по довольной физиономии.
– Ты меня слышишь?
– А ты меня видишь? – перевожу глаза на Мортимера и выпрямляюсь. – Чего вы, мать вашу, добиваетесь? Хотите, чтобы я коньки отбросила?
– Ты злишься.
– Да я просто в бешенстве!
– Ты устала – это плохо.
– Правда так думаешь?
– Да, я думаю, тебе стоит пробежать еще пару кругов и перестать ныть, дорогая. – Кто знает, что творится в голове у этого сумасшедшего аристократа, но неожиданно он лукаво кривит губы и вздыхает. – Ты шесть лет занималась гимнастикой, но потом бросила. Ходила на кикбоксинг, и что сделала? Ах, да. Бросила. Кажется, тебя замечали даже на спортивной стрельбе на первом курсе университета, правда…
– К чему вы это мне рассказываете?
– К тому что ты постоянно сдаешься. Не доводишь дело до конца.
– Довести сейчас дело до конца, это подождать, пока из носа кровь польется? – Тяжело дыша, смахиваю со лба пот и делаю шаг вперед. – Я не на это подписывалась. Какой вам от меня будет прок, если я с кровати встать завтра не смогу? Разуйте глаза, Морти. Ваш метод устарел. Люди не занимаются бегом, не накручивают круги в импровизированном зале. Все учатся нажимать на курок и целится в голову.
– Так посмотришь, ты и побольше меня понимаешь в нашей ситуации. – Цимерман не очень доброжелательно улыбается. Подходит ко мне и хмурит морщинистое и осунувшееся лицо, отчего его седые брови намерено ползут вниз, домиком. – Близнецы не станут ждать, пока ты отыщешь браунинг, милочка. И никто из них не подарит тебе свой ствол, дабы ты попала им ровно в голову. Тебе стоит лишь надеяться, что однажды, когда вы встретитесь, ты успеешь унести ноги, но с этим у тебя будут огромные проблемы, потому что даже пять минут ты не в состоянии проконтролировать свое тело. Ты начинаешь ныть и жаловаться, как слабачка и маленькая девчонка.
– Да что ты…
– Ты тратишь мое время.
– Но…
– За каждое неповиновение – наказание. Спор, равняется прогулам. Сказала слово мне поперек, пробежала еще два круга.
– Да что за чушь, мне плевать на ваши правила!
– Уже четыре.
– Наплевать.
– Шесть.
– Издеваетесь?
– Я? – Старик смеется и пожимает плечами. – Нет, моя дорогая. Это тебе себя не жалко. Восемь кругов, прямо сейчас.
Рассерженно рычу, но все же срываюсь с места. Тут же мое тело взывает еще сильнее, начинает вопить какую-то оперу, в которой каждой конечности предписано соло, и пальцы сердито сжимаются в кулаки, вымещая злость на порозовевших ладонях. Мне кажется, что я никогда не остановлюсь, однако минут через пять старик позволяет мне отдохнуть.