Темная сторона Эмеральд Эберди
Шрифт:
– Почему ты ведешь себя так, Эмеральд? – спрашивает она, но я не оборачиваюсь. – Я же здесь, прошу, не молчи.
– Мне нечего сказать, мам.
– Ты хочешь, чтобы я уехала?
– Да. Так будет лучше. – Патриция поджимает от обиды губы. Я все же смотрю на нее через плечо и криво улыбаюсь. – Будем созваниваться, как все нормальные люди.
– Ты не позвонишь мне, Родди, - дрожащим голосом шепчет мама, - а даже если буду звонить я – не возьмешь трубку.
Мы глядим друг на друга. В чем-то она права, я бы не взяла трубку, если бы не видела, как быстро свет тухнет
Что мне будет не все равно.
– Я возьму трубку, мам, если ты позвонишь. Каким бы монстром ты меня не видела, я еще умею чувствовать, поэтому и прошу тебя уехать.
– Скажи хотя бы, кто тебя преследует? Я хочу помочь, Эмеральд.
– Ты поможешь, если прямо сейчас пойдешь собирать вещи. – Смотрю на Саймона, но он почему-то отводит взгляд в сторону. – Времени мало. Найди Кеннета и спускайтесь вниз.
– Как же я все брошу? Работу, дом…
– Начнешь все заново, мам. Многие отдали бы все за такую возможность.
Почему-то я думаю о том, что сама бы не отказалась убежать. Вот бы мне кто-то взял и купил билет, вот бы и я унеслась подальше от этой бессмыслицы. Адреналин и риск – это одно, но здесь все запутано. На кону жизни, и я за них ответственна. Это не по мне. Не вижу я себя в роли серьезного человека, вершителя судеб. Мне бы набираться мелких проблем и заниматься тем, что решать их. Вот и вся моя жизнь – без смысла, но со вкусом.
– Хорошо, - Патриция кивает и заправляет за уши волосы, - я сейчас вернусь, Родди.
– Поторопитесь, мам. Второго шанса не будет.
Когда она уходит, Саймон, наконец, отмирает и сдвигается с места. Подходит ко мне и вдруг обнимает за плечи, словно пытается согреться. Я грузно выдыхаю.
– Что ты делаешь, ковбой?
– Не знаю, Родди, - отвечает он. – Просто мне вдруг показалось, что тебе кто-то нужен.
Я бы поспорила, но не спорю. Разве не странно, что все мы в ком-то нуждаемся? Люди такие слабые. Но я бы хотела стать сильной, и стану, правда, чуть позже.
– Этот дом совсем не изменился, - говорит Блумфилд и отстраняется. Он подходит к окну, кривит губы и отодвигает занавеску. – Такое чувство, будто и не проходило столько лет, а мы ведь не приходили сюда года три, верно?
– Я уже не помню.
– Ты ненавидела этот коттедж.
– Я все здесь ненавидела, - хмыкаю и придвигаюсь к парню. – Это не мой дом. Знаешь, это какая-то глупая замена. Копия копии. Колдер не был близким, но…, как бы объяснить, он ушел, и все полетело к черту. Обычно такое происходит, когда исчезает родной человек.
– Он и был родным человеком, бестия.
– Разве? Если так, почему я его совсем не помню?
– Потому что тебе было четыре, Эмеральд, - ворчит Саймон. – Ты была маленькой.
– И что?
– И то, что никто не помнит себя в этом возрасте. Не только ты. Прости, но здесь тебе не получится выделиться. Увы.
– Издеваешься, - смеюсь я. Становлюсь рядом с парнем и смотрю в окно. – Если бы я могла выбирать, то не за что бы не захотела оказаться в этой передряге.
– Да, ну. Бестия, ты же обожаешь приключения! Кого обманываешь?
– Я не обманываю. Это не мой стиль. Я бы…, я…
Язык заплетается, едва мои глаза натыкаются на светло-белую макушку незнакомки. Я и заорать не успеваю, а она уже взмахивает рукой, и по всей улице раздается череда грома и выстрелов; череда моих воплей.
– Осторожно!
Руками тяну Блумфилда вниз. Мы падаем на пол, а пули прорываются сквозь стены и превращают мамин сервиз в горсть пепла. Парень кричит, затыкая уши, а я смотрю в никуда и распахиваю глаза так широко, что становится больно. Голова вдруг ядовито вспыхивает. Я говорю себе: встань, поднимайся на ноги, Эмеральд. Но я не могу. Ступор, будто большая и гигантская судорога сотрясает мое тело. Я больше не слышу выстрелов. Оглушенная и не на шутку растерянная, я валяюсь на покрытии и понятия не имею, что происходит.
– Родди! – не своим голосом кричит Саймон. Он сжимает пальцами мою руку. Глядит на меня и корчится от ужаса. – Родди, Родди!
Мы ввязались не туда, куда следует. Если это и есть папино наследство – я чертовски с ним не согласна. Заледеневшими пальцами касаюсь металла на бедре. Браунинг сразу же вспыхивает огнем, и я вспоминаю о том, что он создан убивать, а не навивать страх.
А как же мама – звучит голос в моей голове.
А как же Саймон – вторит он.
Я должна встать ради них, пусть и сложно пошевелиться. Я должна.
Сначала приподнимаюсь на локтях. Потом, стиснув зубы, становлюсь на корточки. Я не знаю, где Эриния, не знаю, что она предпримет, но у меня нет времени на размышления. Решительно поднимаюсь на ноги, выставляю перед собой пистолет и стреляю в окно; туда, где, как мне кажется, стояла она. Стояла и улыбалась. Тело отпружинивает назад от отдачи. Я думаю, что закрываю глаза, ведь становится темно. Но на самом деле, я гляжу ровно перед собой, а черные точки – это последствия резкого подъема.
Меня пошатывает, выстрелы прекращаются. Сквозь полуразрушенную стену я вижу лицо блондинки и внезапно понимаю, что она больше не смеется. Ее бледная рука касается окровавленной щеки. Пальцы прокатываются по ране, как по маслу, и застывают, не веря в то, что они чувствуют. Я тоже не верю. Черт, я ранила ее. Я ее задела!
– Саймон, - хрипло говорю я, не отводя глаз от девушки, - Саймон.
– Да…, я…, я здесь. Я…, - парень хватается руками за лицо, а затем резко опускает их вниз, - я здесь, Эмеральд. Я рядом.
– Найди маму с Кеннетом. И срочно садитесь в машину.
– Но…
– Срочно, - шиплю я и иду вперед. – Прямо сейчас.
Я стреляю еще раз, но на этот раз я готова к отдаче. Плечо откидывается назад, а затем возвращается на место, пальцы крепко сжимают рукоятку. Инстинкты говорят мне, куда я должна целится, и все равно, я не знаю, что руководит мной. Может, опыт? Я стреляла и не один раз, когда училась спортивной стрельбе в университете. Но тут что-то другое. Меня будто кто-то направляет, берет за дуло пистолета и целится туда, где есть противник.