Темное искушение

Лори Даниэль

Я взяла ее и положила в карман.

Предполагалось, что в модельный бизнес трудно попасть. Хотя либо я стала очень самовлюбленной, либо помогло божественное вмешательство. Потому что вот она я, участвую в качестве модели в рекламной компании веганских продуктов. Я принимала участие лишь в тех показах и подписывала контракты с теми компаниями и модельерами, которым была не чужда гуманность. Мой агент ненавидел это, но новая искра в моем взгляде отлично меня продвигала.

Несколько месяцев назад я была уверена, что буду помолвлена с Картером – или даже выйду за

него и к этому моменту стану измученной домохозяйкой. Я не знала, как Картер получил уведомление, что этого не будет, но когда я столкнулась с ним на прошлой неделе, покупая еду, он уронил свои тако, будто у него случился сердечный приступ, и тут же умчался в противоположном направлении.

Это была не совсем та реакция, которой я ожидала… но и так сойдет. Нет Картеру. Нет работе в секс-индустрии. И нет жизни за гроши. Все эти страхи растворились, но меня все еще пожирали сомнения иного толка.

Я закрыла глаза, когда визажист принялась красить ресницы тушью.

– Боже правый, нет! – воскликнула Флора. – Вы что, не слушали?

Визажист нахмурилась.

– Слушала. Выходим с чистым лицом.

– И что «чистого» в черной туши на блондинке? Для меня это «распутная клубная девица». В ней и так уже есть распутная нотка. Не стоит ее преувеличивать.

Распутная нотка?

Флора махнула рукой на мое лицо.

– Исправь это. Исправь, пока Карлос не пришел.

Затем она бросилась доставать кого-то другого. Двадцать минут спустя я надела цельный спортивный купальник и стояла на террасе, откуда открывался прекрасный вид на океан.

Щелк… Щелк… Ворчание.

– Нам нужна сексуальность, – рявкнул Карлос. – А не «я берегу себя для мужа».

Ладно… Я была «распутна» минуту назад. Не говоря уже о том, что было трудно чувствовать себя сексуально с молочными усами, держа в руках пол-литра миндального молока.

Щелк.

– Нет, нет, нет. – Карлос потер виски. – Прошу, скажи, что у тебя был секс.

Иногда я сомневалась в этой карьере, но в общем мне нравилось пропагандировать веганский образ жизни и то, что значительный доход давал мне возможность что-то изменить.

– Да, у меня был секс. – Пару раз.

– Хороший секс?

– Да.

Жар залил мою шею, потому что я знала, к чему он клонит.

– Могу я задать вопрос?

– Нет.

Я все равно спросила:

– Зачем рекламе миндального молока нужна сексуальность?

Он раздраженно вздохнул.

– Секс продает, дорогая.

– Я просто думаю о детях… Разве они не попросят родителей купить это молоко, если я буду выглядеть счастливой, а не, ну… возбужденной?

Карлос мрачно взглянул на меня.

– Тебе повезло, что для этой съемки у тебя идеальная внешность. Иначе я бы очень быстро вышвырнул тебя с террасы.

Я вздохнула.

– А теперь подумай о лучшем сексе, который у тебя когда-либо был.

Фу.

Выдохнув, я закрыла глаза и представила татуированные руки рядом с моими руками на стенке душа.

Я подумала о губах Ронана на моей шее и о том, как он заполнял меня. Как его рука сжимала мое горло. Вся моя. То, как он держал меня. Каков он был на запах и вкус. Я вспомнила. И это поразило меня взорвавшимся внутри огненным шаром.

Я открыла глаза.

Щелк.

На террасе воцарилась тишина, а меня насквозь пронзала тоска. Я надеялась, Карлос получил желаемое, потому что я больше не хотела тут находиться.

– Вау, девочка… – пробормотал Карлос. – У нас определенно получилось. Но теперь мы все хотим услышать эту историю.

Все смотрели на меня, пока мое сердце медленно разрывалось на части. Я уронила молоко и отошла в сторону. Схватив сумку, я вышла из студии и судорожно вдохнула свежий воздух, направившись к вилле, которую делила с парой моделей во время этого двухдневного тура.

Я хотела, чтобы Хаос был со мной, но этой идее положил конец какой-то нелепый закон о карантине домашних животных, так что он остался с Эммой, которая все еще волонтерила со мной в приюте для бездомных. И я очень надеялась, что Хаос не загрызет одну из ее кошек. Я как раз собиралась позвонить ей, когда мой телефон в сумочке зажужжал. Я вынула его.

Папа: «Дом в Майами выставлен на продажу. Если там есть что-то, что ты хотела бы сохранить, забери до следующей недели».

Это было первое сообщение от отца, которое я получила с тех пор, как он вышел из палаты. Я была серьезна, когда сказала, что мы не должны поддерживать контакт. Отношения всегда скорее тянули меня вниз, нежели заставляли расти, и эти четыре месяца без отца сняли огромный груз с моих плеч. Это было правильное решение. Какой бы личностью ни была моя мать, я не могла взглянуть на отца без того, чтобы не увидеть ее бездыханное тело и ребенка, который так и не родился.

Я: «Ок».

* * *

Следующим утром я полетела домой в Майами.

Сняла квартиру в центре города, но пока не обставила ее ничем, кроме матраса. Я знала, что не останусь в Майами, но не была уверена, где буду жить.

В глубине души я знала.

За последние четыре месяца у меня было достаточно времени подумать, и теперь я понимала, где мое место и чего я хочу. Хотя у меня не было вестей от Ронана с его последней записки. Неуверенность поселилась в груди вместе с верой в то, что он не испытывает ко мне тех же чувств, и что, возможно, это все же было прощай.

Я бы предпочла жить со слабой надеждой, но не с прямым отказом.

Таксист встретил меня в аэропорту, и я дала ему адрес Эммы, мной овладело беспокойство. Прошлой ночью по телефону Эмма сказала мне, что все идеально, но в ее голосе слышалась нервная нотка и какое-то шипение на заднем плане. Мне точно нужно было найти Хаосу место получше, пока я буду в отъезде.

Рассеянно глядя в окно, я вдруг увидела то, от чего волосы на руках встали дыбом, и выпалила:

– Остановите тут.