Тёмное пламя
Шрифт:
— Я! Отпр-р-р-равлял! Тебя! В библиотеку! Не чтобы! Ты тут! Умер-р-р-р-р!
На каждое слово Бранна встряхивает, но наш неблагой не был нашим неблагим, если бы не попытался объясниться.
— Д-дей, д-да н-не т-тряс-си… я н-не х-хот-тел… Я ст-тар-ралс-ся… Д-дей, — челюсти слегка клацают, но глаз в дикой раскраске наш дикий неблагой от Дея не отводит.
— Ты! Почти! Умер-р-р! В библиотеке! Возле офицер-р-р-ра! Бр-р-р-ранн!
Кажется, самое большое
— Эт-то н-не их-х в-вин-на, Д-дей, д-да п-посл-луш-шай.
И никто из них не замечает, но сейчас мой волк и наш неблагой в центре внимания: к их беседе (если можно это так назвать) прислушивается Советник, кажется, решая что-то про себя; офицер Мэй наблюдает сцену со все возрастающим удивлением, в основном, я думаю, потому, что Бранн не сопротивляется, когда его трясет и хватает король Дей; Флинн немного вздрагивает на рычащих раскатах мощного королевского голоса и втягивает голову в плечи все больше, будто примеривая праведный королевский гнев на свою персону.
И только Шайя радостно пиликает, складывая ладошки вместе и прижимая их к щеке. Причем смотрит она как раз на Флинна! А этот-то ей чем приглянулся! Он даже не волк! И уши у него круглые, хоть и торчат немного!
— Не их?! Кого «их»?! — мой волк свирепо оглядывается, выискивая злодеев и делая передышку для Вороны. Хотя в голове Дея достаточно явственно шумят те самые зеленые кроны, из которых то и дело норовят вылететь ядовитые лезвия. Впрочем, так же явственно ему понятно: сегодня Бранн избежал опасности, пусть и почти смертельной.
— Не офицера Г-вол-к-х-мэя и не второго принца Дома Леса Флинна, — торопится вмешаться Ворона, протягивает руку направо от себя, туда, где стоит опять зарумянившийся лесовик, кажется, осознавший, что всем видно его лицо.
— Дома Леса? Второго принца? — голова моего волка снова обращается к Бранну, но теперь Дей его не трясет, а в обычном вопросе, кажется, звучит больше, чем просто уточнение.
— Да-да, король Дей, — слева от Вороны Мэй щурится, примечая, что когда его не трясут и не требуют немедленного объяснения, Бранн соблюдает этикет, — это тот самый второй принц Дома леса, но это не он.
Мэя и Советника одновременно перекашивает, Флинн приподнимает брови, мой волк, явно понимая эту формулировку, кивает, а вот Шайя пользуется моментом затишья:
— Конечно, пилик! Ну разумеется, пилик, это он! И не он! Да вы видели ли где-то еще такого милого, пилик, лесовика?! — сияние феи разгорается ярче, она приковывает все взгляды и наслаждается этим.
Неблагая кокетка, фуф!
Джаред скептически приподнимает брови, но не препятствует взвившейся фее, кажется, ему интересны ее выводы, а озвучить свои он всегда успеет. Мэя перекашивает уже немного иначе — от изумления, офицер провожает полет феи в черном носовом платке, то есть, видимо, причислившей себя к Дому Волка тоже, в сторону оторопевшего Флинна.
Мой волк хмыкает, его забавляет формулировка, но то, что он ощущает своим видением, ему в принципе нравится, иначе перехватил бы Шайю — длины рук моему Дею вполне бы хватило. Он отпускает плечи неблагого, разворачиваясь лицом к лесовику, впрочем, кажется, окончательно выпускать он Ворону опасается — и опирается локтем на ближайшее плечо. Бранн складывает руки на груди, не сопротивляясь, и лишь кивает, словно подтверждая слова крошечной феи или подбадривая лесовика, не разобрать.
— Ну вот же, пилик, вы только поглядите! — Шайя неожиданно оказывается совсем близко от Флинна, зависает перед его глазами, очевидно, продолжая любоваться. Быстро-быстро работает крылышками на месте, а её сияние отражается в каре-зеленой радужке лесовика. — Что за чудесный ши! Такой, пилик, рыжий-рыжий!
Круг почета вокруг головы вызывает у Мэя злорадный хмык — Шайя его тоже в свое время так облетала! Но Флинн в отличие от волка не спешит зажмуриваться, наоборот, поворачивает голову за почти кометным хвостом светящегося волшебства феи, стремясь разглядеть ее тоже, в ответ. Рот лесовика приоткрывается в радостном изумлении, он оглядывается на Джареда и Дея, кажется, позабыв, кто перед ним:
— Это что, фея?.. Настоящая живая фея?
Ответ, конечно же, приходит с пиликаньем:
— Да, пилик, фея! Дикая-неблагая, пилик, колдунская-расколдунская, пилик, темная и немного волчья, пилик, фея! — Шайя, важничая, раскланивается, рассыпая голубые искры во все стороны.
— Волчья?.. — мой волк интересуется у Бранна шепотом на грани слуха, не поворачивая голову и едва шевельнув губами.
— Она присвоила платок Советника, — так же тихо и незаметно отвечает Ворона. — Возвращать, видимо, не собирается.
Мой волк ухмыляется во все лицо, но его замечание по-прежнему слышно только Бранну:
— Она опаснее, чем кажется.
Сама полуволчья фея тем временем привстает на край воротника Флинна возле его родимого пятна, заставляя лесовика в ужасе скашивать на нее глаза и заливаться краской необыкновенного смущения.
— Я… Я не такой уж и чудесный, а у меня есть брат, он меня даже порыжее, а уж мама и тетя! Еще сестра была, — судя по дрогнувшим пальцам, Флинн мечтает перевести тему, пересадить фею в другое место и срочно провалиться сквозь землю. — А я, а меня…
— А тебя любят, пилик, феи! — Шайя наставительно и строго грозит пальчиком, такая же необъяснимая, как временами наш неблагой.
— Но фей же нет! — лесовик округляет глаза.
— Но я же, пилик, есть! — Шайя оскорбленно топает ножкой. — А еще, пилик, у тебя есть этому, пилик, доказательство!
Джаред тихо-тихо подходит ближе, Мэй встает по другую сторону от Бранна, и я бы не удивился, если бы лесовик сейчас чувствовал себя в окружении. Сплошные волки кругом! Ну и фея. Полуволчья и колдунская-расколдунская! Фуф! Выдумщица!