Тёмное солнце
Шрифт:
– Назови себя и объясни: как ты прошёл сквозь задраенный люк? Или двери для тебя ничего не значат? – спрашивает королева, и все остальные молчат. Повисает тяжёлое недоумение, как будто космос вот-вот обрушится на их плечи.
– Меня зовут Акрофетис, и я хочу служить тебе, великая королева.
Он дерзок, и глаза его горят, он не склоняется, когда королева смотрит на него, и совсем не похож на воина. Скорее, наоборот, вызывает смущение, и мысли, недостойные правительницы, вдруг рождаются в её светлой голове.
– В армии не место клоунам! – каркает Маргаст,
– Он даже не удержит в руках лучемёт!
– Он задохнётся в кессонной камере!
– Он упадёт в обморок, когда сломает ноготь на пальце!
– И что это за имя такое – сын Акрофета? У тебя нет своего имени?
Они смеются, забыв о собственной безопасности, они беспечны, как всегда, им кажется, что мальчишка посрамлён. Королева молчит, на её лице нет улыбки, она помнит, что люк всё ещё задраен, а сын Акрофета стоит перед ними. Она поднимает руку, и все замолкают.
– Скажи мне, юный герой, ты действительно хочешь быть воином?
– Да, королева, и если волосы так мешают, это не проблема. – Он достаёт острый кинжал и одним движением отрубает волосы, которые падают на пол и превращаются в комок змей. – А лучемётом я не пользуюсь, есть более совершенное оружие.
Акрофетис достаёт из рукава шаровую молнию, и сначала она небольшая, но потом растёт прямо на глазах у всех, воздух в зале раскаляется, а предметы вокруг молнии плавятся. Генералы заворожённо смотрят на огненный шар, и их воля парализована, только Маргаст шепчет древние заклинания, которые давно потеряли силу.
– Укажи мне цель, королева, и я поражу её.
– Если ты магистр, значит, магия вернулась!
– Увы, магии больше нет в мирах Дальней волны творения. – Акрофетис прячет молнию в рукав и, склонив голову, ждёт решения. – Я просто договорился с огнём.
– Я вижу, ты не простой юноша. Пусть Маргаст проводит тебя в каюту, а я приму решение завтра.
– Хорошо, госпожа.
Акрофетис покорен и мягок, он позволяет королеве рассмотреть своё прекрасное лицо и совсем не спешит. Кажется, что где-то едва слышно звенит радостный колокольчик, но это лишь иллюзия: откуда быть колокольчику на боевом корабле? Только странная улыбка блуждает на лице незваного гостя, и Маргаст понимает, что она не предвещает ничего хорошего; впрочем, лишённый магии, он ничего не может утверждать окончательно.
Маргаст ведёт пришельца, слегка прихрамывая. Птица на его плече не просто проснулась, она клюет его спину и горб. Этой птице триста циклов, и за последние двести циклов, на которые магия продлила ей жизнь, такое поведение наблюдается впервые: словно она хочет предупредить о чём-то страшном. Маргаст идёт сзади и старается не смотреть в спину Акрофетису, он прислушивается и слышит звук, которого только что не было, – стучат железные каблуки по полу звездолёта. Маргаст отлично помнит, что когда пришелец появился, он был не обут, а теперь на нём старинные железные сапоги, словно он древний рыцарь Конта.
В воздухе растекается напряжение, и космические струны, пронизывающие корабль, напрягаются и совсем тихо звенят. Свет впереди гаснет, и теперь Маргаст не сомневается: незнакомец, назвавшийся сыном мёртвого бога, изменит его судьбу и судьбу королевы. Слышится смех демонов, и также, как и колокольчик, это лишь иллюзия, но старый колдун останавливается, не в силах идти дальше. Даже не владеющий магией, он остро ощущает, как напряглось пространство вокруг, как увеличились причудливые тени и как давит звенящая тишина.
– Мы пришли? – поворачивается Акрофетис, он спокоен, но смотрит холодно, словно уже принял решение, от которого не намерен отступаться. Птица на плече колдуна вдруг замирает и падает замертво, растопырив крылья. – Ты украл немного жизни для неё?
Он говорит, но не понятно о ком: может быть, о птице, а может быть, о королеве, чьё прекрасное тело не постарело за пятьдесят циклов.
– Что в этом плохого, юноша?
– Ничего, просто за всё надо платить, разве ты не знаешь этой непреложной истины?
– Мои долги – это мои проблемы. Вот твоя каюта, и она будет заперта на ночь, потому что ты вызываешь у меня подозрения.
– Почему же?
– Ты скрытен.
– Я назвал своё имя, старик, разве этого недостаточно? Вы ещё смеялись над ним!
– Это не твоё имя. Не пытайся обмануть меня, даже если тебе кажется, что я совсем дряхлый!
Маргаст потрясает посохом, и если бы в посохе была хоть капля магии, он был бы смертельно опасен, но посох сейчас всего лишь сухая палка, и Акрофетис смеётся в ответ. Он упивается своей красотой и молодостью и готов простить бессильную старость, но Маргаст смотрит с такой непримиримой враждебностью, что температура в воздухе опускается почти до нуля. Космические струны звенят, Зерван, господин времён, останавливает стрелки космических часов, и теперь в петле времени всего два существа – дряхлый маг и юный наглец, их взгляды, как два меча, скрещены и не уступают друг другу по силе.
– Хорошо, – медленно говорит Акрофетис, и ничего хорошего нет в его словах, – строптивый старик, ты так жаждешь узнать то, чего я сам не знаю. Тогда посмотри мне в лицо, быть может, ты увидишь, кто я…
– Я и так вижу твоё лицо, в нём нет ничего, кроме омерзительной похоти.
– Смотри лучше, ты ведь был магом!
Маргаст всматривается, и один его глаз закрывается навсегда, зато вторым он видит, что лицо не настоящее: это маска, которая вросла в плоть и имеет золотой оттенок. Акрофетис осторожно берёт край маски и приподнимает её, желая увидеть в единственном глазе колдуна ответ, который он ищет. Но из-под маски вырывается свет, и старик падает замертво с выражением застывшего ужаса. Тело его корчится в судороге и кучей бесполезного тряпья остаётся лежать там же, где и мёртвая птица.