Тёмное солнце
Шрифт:
– Они могут менять свое естество на противоположное, господин.
– Да, тогда всё равно, двоих хватит, так что постарайся.
Спента плачет пустыми глазницами, и плач этот немой и сухой, лишь вздрагивает морщинистое лицо пророчицы.
– Что ещё? – недоволен Акрофетис. – Еда у тебя есть, посетителей не будет некоторое время, ведь буря ещё не кончилась, приступай, это может показаться тебе приятным…
– Не могу, господин, я дряхлая пророчица, моё тело не понимает физического наслаждения, и оно так старо, что вряд ли сможет родить нечто такое чудовищное, как легендарный ящер.
–
Он вновь смеётся и уходит, бросив ей контийскую зажигалку, от которой в пещере становится немного теплее. Как только Спента прикасается к зажигалке, то наполняется невероятным желанием. Сексуальное наслаждение незнакомо ей и потому манит грязной тайной, чёрный член трепещет в её юных руках, а лоно впервые за время жизни истекает соками, готовое принять в себя часть мёртвого трактоида.
Что это – так долго сдерживаемая похоть и извращённые мысли, которые она себе запрещала? Или это прикосновение сына Акрофета сделало Спенту безумной? Член входит в неё практически весь, и она визжит от удовольствия, разрывая на себе серую рубашку. Тело её горит как в огне, так что холода больше не существует, и контийская зажигалка выброшена вон. Она желает оставить кусок чёрной плоти внутри своего тела навсегда, чтобы умереть от нескончаемых оргазмов, но он разрастается и делает ей больно. Тогда, отвергнув член, Спента видит кровь и начинает вырывать свои несуществующие глаза, чтобы не видеть отвратительного позора, но два оборота планеты вокруг оси ещё не прошли…
Глава 13
Миры Дальней волны, Тёмные вселенные, мир Сахта лиловая
Тёмные вселенные заражены влиянием жажды. Подчинённые жажде и страсти, они презирают закон и живут в вечном пире плоти. Их еда – сознание любых органоидов, но если до сознания невозможно добраться, в пищу идёт тело. Так устроен тёмный мир, и если существо не желает подчиниться голоду, оно умирает в ужасных муках. Если подумать, то получается, что существование Тёмных вселенных – подтверждение слов Спенты, которые она скажет позже и которые заставят содрогнуться Гвал.
Кто бы мог допустить такое ужасное паразитирование в мирах Дальней волны? Кто бы захотел взять на себя ответственность за поглощение существами себе подобных? Никто из богов и никто из смертных. Но эти миры есть, и их количество неизменно растёт, особенно сейчас, когда заключён мир с контийцами. Мир не мешает Тёмным вселенным расширяться. Кроме гуманоидной расы, в мирах полно пищи для тёмных существ, и ещё больше её на периферии, куда контийские звездолёты не долетают в силу своей технической неоснащённости.
В созвездии Дикой лошади есть два мира Сахта, один – лиловый, лучший из миров для тёмных воинов, где бывшие храмы – кабаки, а библиотеки наполнены светлыми существами, спящими в специальных контейнерах, которых продают за пару кредиток как пищу для тёмных. Их приносят с собой из разных миров победившие тёмные воины. Сахта лиловая – центр Тёмных вселенных, их магнетическое ядро, их место отдыха и недолгой передышки. Есть ещё одна Сахта – оранжевая, но она безжизненна. Почему-то пришествие
На Сахте всегда горят факелы, в храмах жарко и пахнет кровью. Два тёмных существа выходят из кабака на свежий воздух, посмотреть на звёзды. Одна – молодая вампирша, которая внешне ничем не отличается от контийцев, за исключением острых клыков и кошачьих глаз; вторая, её подружка, – двуполая ящерица из дальнего уголка Живого космоса. Они пьяны и голодны, но Сахта – их дом, и им здесь хорошо.
– Эй, смотри, сколько мёртвых тел! Кто-то должен их убирать, кастаэрана!
– Расслабься, подружка, не жалей мертвецов, они прокляли нас и испытывают откровенное презрение к тёмным мирам, хотя каждый из них мог бы оказаться на нашем месте.
– Всё равно, можно закопать их тела в землю. Так делали в мире, где я родилась, и так поступала я со своими предками, пока тьма не изменила меня.
– Ты сентиментальна, Пика, это всего лишь светлые ублюдки, готовые расстрелять нас не задумываясь. Ты забыла, как нас ненавидят? Лучше подумай вот над чем: наша раса – теперь их возмездие. Тьму послали боги, веришь ты в богов или нет. Мы – их разящие мечи.
– То есть я – воля богов?
– Конечно. Я верю, что скоро светлые вымрут, и мы одни будем править Дальней волной. Мы ведь как рой, как одно существо, я всегда знаю твои мысли, а ты мои, разве нет?
– Тогда узнай и мои сомнения. Я – за мир между нашими вселенными. Мы могли бы найти варианты сосуществования, ведь вселенных очень много!
– Ты слабоумный вампир, Пика. Мирный договор принесёт тебе ужасную голодную смерть, если ты будешь выполнять условия такого договора.
– Может быть, ты и права, подружка, а может быть, и нет. Что это там?
– Нет, не смотри на мёртвых, их кровь уже свернулась, а плоть отравлена ядом…
– Да нет же, вон там, слева на куче тел. Кажется, это не гуманоид.
– Да, вроде ящер с ногами, как у тебя.
– Это же тёмный.
– Не может быть, тебе показалось, пойдём, вернёмся в кабак, здесь уже стало прохладно.
– Я посмотрю. О!!! Это – тёмный!
Она подходит к телу и долго смотрит в застывшие глаза ящера. Они так знакомы и так далеки. И только спустя время Пика понимает, кто это, и от этого понимания ей становится совсем холодно.
– Король Тарсин, тёмный перводемон, – мёртв!
Весть разносится по Сахте мгновенно, и кто хочет, тот верит в неё, а кто не хочет – заливает вином и вгрызается в мягкую плоть, цена на которую мгновенно взлетает. Но король Сан Тарсин, надежда и вера многих тёмных, не просто убит и брошен на свалке с телами светлых существ, но и осквернён. В том месте, где у него должен быть детородный орган, зияет кровавая дыра.