Темные изумрудные волны
Шрифт:
Разве нормальный человек купится на эту ерунду?!
Предвыборный штаб Рубайлова был составлен из недалеких людей, начисто лишенных воображения. Как ещё объяснить эти лозунги, плакаты, и всё остальное?
Нигде счастье мира не казалось таким чистым и торжествующим, как на предвыборных плакатах Рубайлова. Там он казался величайшим поэтом добродетели. И совершенно забыл о реалиях, о насущных потребностях населения. Ну да, счастья в природе, на земле рассеяно много. А горя? А несправедливости? А как же с борьбой против всего этого? Тут Рубайлов — пас. Не
В его предвыборных плакатах и роликах фигурировали люди известные, зоркие, беспощадные, мудрые и справедливые. С пугающей добротой они обещали облагодетельствовать город, если кандидат Рубайлов станет мэром.
У кандидата необыкновенно милые, теплые, дружественные, сексуальные подруги, женщины — спортсменки, актрисы, певицы, популярные телеведущие. Редко, однако, при всей своей прелестной свежести и непреодолимой привлекательности могущие сойти за умных. У него целая коллекция детей; их нельзя забыть и, глядя на них в скорбный час, можно утешиться. У него свободная, радостная, праздничная толпа. У него красавица земля под улыбкой небес.
Требуйте счастье у Рубайлова — он даст. Больших зарплат и пенсий требуйте — даст. Бесплатное образование и медицинскую помощь требуйте — даст. Трудоустройство молодёжи требуйте — даст. Всё даст. Работу — бедным, деньги — богатым, кладбище — покойникам. Неужели этого мало?
Юрий Иванович проиграл выборы. Существующий мэр, доказавший свою состоятельность реальными заслугами перед городом, обошёл его.
Но за обещания Рубайлову огромное спасибо. Надо, чтобы люди не забывали, сколько им отпущено хорошего судьбою, или, по крайней мере, какими они могли быть счастливыми.
Вошёл Каданников.
— Здравствуйте, Иосиф Григорьевич!
Давиденко ответил на рукопожатие, и спросил:
— Что нового?
— Всё по-старому. Слышал, вы постарались, чтобы дело вернули на доследование.
— Да, Влад. Суди сам: какой же он убивец, этот пиндос? Меня, знаешь, какой вопрос мучает: как он попал в машину Виктора, чтобы оставить там свои отпечатки пальцев? Кто обслуживал «Мерседес»?
— «Фанат». Это погоняло, зовут водителя Женя Банько.
— Почему «Фанат»? Логичней было бы назвать… ну, ты понял.
— За глаза его так и зовут. В лицо сказать боятся — здоровый, черт.
В зале появился Бадма Калгаевич Кекеев, заместитель прокурора области, почти следом за ним вошел Рубайлов в сопровождении Григория Николаевича Градовского, заместителя губернатора по социальной политике.
Последним появился Еремеев.
— Я не опоздал?
Нет, он не опоздал. До назначенного времени оставалось десять минут.
Обменявшись приветствиями, сделали заказ — всем одинаковые блюда — и, отпустив официанта, сразу приступили к делу.
— Одного не могу понять, — начал Рубайлов, — почему нет в городе событий? Никаких инфоповодов. Полный штиль.
— Кардиоцентр уже сдан в эксплуатацию, работает, ничего крупного по здравоохранению пока не намечается, — сказал Градовский.
— … Теперь так, — продолжил Рубайлов. — Мэр присвоил заслуги за всё, что сделано хорошего. Все забыли, откуда я вытащил жилкомхоз. Вспоминают только, как отключал свет и воду предприятиям, не платившим в мой избирательный фонд. Тыкают мне аварию на водоканале, и отстойники острова Голодный.
— Подонки! Всех в Сибирь, на переплавку.
— Вы нас так совсем без избирателей оставите, Игнат Захарович. Скажем прямо: область не кишит народом! Жители, едва успев немного позаняться обработкой земли, производством каких-нибудь продуктов, чем-нибудь поторговать, — отправляются на боковую, стараясь не плодить при этом слишком много детей. Теперь так… Нет никаких заговоров, чиновничьего беспредела, и разных там очагов мракобесия, чтобы я мог их разоблачить, и загасить.
— А убийство Кондаурова, — напомнил Еремеев. — Тут выстраивается интересная цепочка. Ниточки тянутся на самый верх. Мафия, коррумпированные чиновники, целый спрут.
— Это исключено, — заявил Рубайлов. — Витю мы не будем трогать.
Давиденко поддержал его:
— Расследование идёт своим чередом, давайте не делать из этого фарс!
И осуждающе посмотрел на Еремеева.
Тут принесли салат «столичный».
— А что, если накануне выборов кормить всех «столичным» салатом, — предложил кто-то. — Организовать передвижные пункты выдачи салатов. Намёк на то, что кандидат, уехав в Москву, не забудет про избирателей.
— Хватит, уже накормили людей, — проворчал Рубайлов. — До сих пор отрыгивается. Следующую кампанию доверю профессионалам.
— По горячим следам пойманы налетчики, ограбившие «Доступную Технику», — сообщил Кекеев. — Громкое дело, гюльдюр-гюльдюр, похищена крупная сумма денег. Можно совместить с другим делом, получится заговор, терроризм, секта.
— Не такая уж крупная сумма, — заметил Давиденко, нащупывая в кармане ключи от новой квартиры.
— Да и участники не тянут на террористов, — добавил Каданников. — Так, сборище гопников…
За то, что он вызволил своих опричников — Бориса, Ивана, Сергея, и Тараса, — они должны год как минимум работать бесплатно.
Принесли горячее — отбивная из свинины под названием «Огни Сталинграда». Иосиф Григорьевич размышлял, какие выгоды сулит ему избрание Рубайлова депутатом Государственной Думы.
Градовский, не любивший экстраординарные и рискованные мероприятия, предложил использовать обычные, проверенные методы. Работники социальной сферы, врачи, лояльны нынешнему губернатору. Если руководитель облздравотдела проведет соответствующую работу — врачи областных учреждений здравоохранения проголосуют «за». То же самое — облоно.