Темные изумрудные волны
Шрифт:
Возле входа стояла машина с милицейскими номерами, из-за приоткрытой двери доносился треск рации. Мимо прошмыгнул неприметный гражданин с казённой физиономией уставшего оперативника.
— Что-то стало холодать, не пора ли нам поддать, — сказал Вадим, поёживаясь.
— Завтра похолодание, — сообщил Андрей.
Роман, закуривая, вальяжно произнёс:
— Синоптик, всегда всё знает.
— Двадцать четыре года это знаю. Шестого ноября ещё тепло, а седьмого — уже заморозки.
Неслышно подобралась Маша, обняла Андрея сзади.
— Ты не простудишься, малыш?
— Как
— Работаем, дружище. Парилка жуткая, летом планируется выкуп госпакета акций, будем рубить капусту на аренде. А ты как с этим гуманоидом?
— А что гуманоид… Подогнал реальную тему, сто процентов чистыми.
— Что… Сто процентов…
— Сто процентов, Вадим, — вмешался Трегубов. — Они объезжают гинекологические базы и триппер-холлы, развозят таблетки, и получают прибыль. Нате из-под кровати сто процентов грёбаной прибыли на чужих жидомасонских деньгах. Это тебе не мелочь по карманам тырить.
— Кстати, ты в курсе, что Илюха, сын Иуды, заказал своего лепшего кореша Фиму? — обратился он к Андрею.
— Ефима, компаньона? Что за братоубийственный сионизм.
Метнув окурок в милицейскую машину, Роман повёл своими могучими плечами.
— Компаньона-Фиму заказал, Андрей. Иудейского брата по разуму.
— Средоточие коварства. Дальше-то что?
— Фима не знает про наш договор. Илюха попросил меня в счёт ежемесячной оплаты нахлобучить Фиму… типа не до смерти, а чтоб утратил работоспособность…
— …и не появлялся на фирме, — продолжил Андрей. — Илья не знал, куда списать три тысячи долларов, которые он нам платит, и решил избавиться от Фимы, а заодно прибрать к рукам контору.
— Да, завладеть всей этой фармацевтией, долбанной аптечной кормушкой.
— Ну, и как ты поступил?
И Роман рассказал, как. Видя, что перед ним лох, он и прокатил его, как лоха. Согласившись отметелить Фиму «до потери трудоспособности», Трезор сказал Илье, что в назначенный день выйдет на дело со своим напарником. Наутро он приехал к Илье домой, изобразил панику, и сообщил, что минувшим вечером они подкараулили жертву у подъезда, избили до полусмерти, тут, откуда ни возьмись, появилась милиция, Роману удалось скрыться, напарника повязали, и теперь требуется полторы тысячи долларов, чтобы его отмазать. Самое интересное — Роман сообщил Илье, что ошиблись, избили не того, и сказал это так неубедительно, что самому стало неловко, — первый раз в жизни. Илья Брук, не поморщившись, выдал деньги, и эти средства пойдут на карман помимо ежемесячной оплаты, как чистая прибыль.
— Где вы находите таких лохов, ребята? — поинтересовался Вадим.
— Места надо знать, — ответил Роман.
И рассказал, что было дальше. Илье нужен результат, поэтому придумана следующая история. В город якобы специально для выполнения заказа приехали «коллеги из Москвы», солнцевские, Илью зарядили на две тысячи долларов.
— А если он и это схавает? — спросил Андрей.
— Ну, не знаю… Придётся поработать. Приятно ежели, клиенты вежливы. Заряжу пять штук.
— А что пять штук… Дальше-то что?
— Придётся поработать…
— Сам, что ли?
— Да ну… Есть знакомые пацаны… Сработаем не за пять… а за шесть. Штуку положим себе на карман.
— Поставим Фиму на мёртвый якорь?
— Желание клиента — закон.
Андрей почувствовал, как Машины пальцы заскользили ниже пояса. Он зажмурился от приятного возбуждения.
— Знаете, мальчики…
Она высвободила руки.
— Доиграетесь, Илья вас всех закажет.
Открыв глаза, Андрей обернулся. Вадим и Роман вопросительно уставились на Машу.
— Возьмите с него бабки, замочите их обоих… сами… и заберите фирму, если это реальная кормушка, а не фуфлогон. И все дела.
Сказав это, она развернулась и направилась в кафе. Андрей залюбовался её талией, изгибом бёдер.
— Андрюха — шустрый чувак, — сказал Вадим, проследив взглядом за Машей, спускавшейся по лестнице. — Шпилит обеих, а женится в итоге на Мариам, восточной красавице, райской мечте воина Аллаха.
— Не только их обеих, — глубокомысленно изрёк Роман. — Оно и правильно, — нет такой бабы, которая одна достойна быть. Холодно, едрён батон, пойдём вовнутрь, женщина правильную дорогу показывает.
Все уже танцевали. Горячие, как электроплитка, треки, разрывали танцпол на куски.
В бетонном бункере разлились бесконечные сплетения электрогитары, космическая ритм-секция, в сопровождении монстроидального вокала, синтезатора и альт-саксофона, как ветер, стремительно набирающие скорость, неумолимо предвещающие мощнейший ураган стихийной импровизации. Этого энергетического коктейля хватило бы не только горстке танцующих, но и целому стадиону, набитому под завязку. Отличная фоновая музыка для энергозатратных занятий подвыпивших людей, умеющих прыгать. Гордеев носился, как заведенный, время от времени хватая свою Клаву и кружа её. Между делом она продемонстрировала всем, что умеет многое, в том числе засовывать в рот кулак.
Когда все выдохлись, и движения стали ленивые, замедленные, заиграла медленная музыка. Андрей пригласил Машу на танец, она как бы нехотя согласилась.
Звучала лиричная песня, в которой вокал певицы с необычным, шоколадно-обкуренным тембром голоса, был окутан, словно пледом, мажорными переливами пианино, мягкими звуками гитары и электронно-симфоническими аранжировками.
— Ну и как тебе с прошмандовкой, нормально отдыхается? — спросила Маша.
— Прекрати, — строго сказал Андрей. — Мне казалось, что мы понимаем друг друга.
— Я тоже раньше так думала. Теперь мне кажется, что мы недопонимаем друг друга.
Она танцевала, обняв его шею, её густые кудри, подхваченные черной заколкой, блестели крылом ночи. Посмотрев ему в глаза, Маша сказала:
— А мне всё равно. Любишь, не любишь, мой ты мужик или чужой, — плевать! Буду прошмондовкой до конца. Пусть цельность натуры будет единственным моим достоинством.
— Если уж ты устроила вечер воспоминаний, вспомни что-нибудь хорошее, и смени гнев на милость. Это твоё платье, ты в нём очень сексуально выглядишь. Когда ты заходила с улицы в кафе, я посмотрел тебе вслед, и мне захотелось догнать тебя, разорвать платье, и овладеть тобой прямо на лестнице.