Темные изумрудные волны
Шрифт:
И снова безумная волна накрывала их, они погружались в жгучую бездну. Слив страсть, спорили, кто сходит на кухню за водой, кто пойдёт в магазин, и приготовит что-нибудь поесть.
Утром она сказала, одеваясь:
— Что ж, поматросил и бросил. Обидно, досадно, но… ладно. Хуже, если бы бросил, и не поматросил — это было бы оскорбление.
Глава 105
Планы рушились. Чувство власти над обстоятельствами и сроками покидало людей, привыкших создавать окружающую среду
Акционеры «ВХК» собрались, чтобы обсудить решение областной думы. Московский трансферт отдали областному комитету здравоохранения.
Гетманов подробно рассказал, куда пойдут эти деньги — в кардиоцентр, онкодиспансер, областную клиническую больницу. Синельников, директор «Медторга», нашёл выход на облздравотдел, и, судя по всему, поставки медикаментов пойдут через его фирму.
Капранов, повертев калькулятор в руках, швырнул его на стол:
— Представляю, сколько срубит капусты этот Синельников.
— Вместе с начальником облздрава и главврачами, — вставил Шмерко.
Заводовский встрепенулся:
— Что же, мы не купим оборудование?
— То есть, всесильный Градовский не смог нейтрализовать чокнутого профессора? — небрежно бросил Першин.
Гетманов важно засопел:
— Подобытся мне, Синельников раздул нешутошную пропаганду. Такая вот медицинская загогулина, понимаешь.
— Когда закончится этот благотворительный понос? — проворчал Второв.
— Кто-то говорил о силовых действиях, — многозначительно произнёс Силантьев, и посмотрел на Капранова.
Все посмотрели на него.
— Мы озадачились прессовкой москвичей, — ответил тот, посмотрев на Второва, который невольно поёжился под его свинцовым взглядом. — И выяснили, что следы ведут обратно в Волгоград. Думаю, скоро станет ясно, кто польстился на тридцать сребреников.
Все переглянулись. Какой ужас! Иуда среди нас!
Растягивая, как смолу, слова, Шмерко сообщил, что к нему приезжали приставы из управления по исполнению особо важных производств, и жёстко потребовали скорейшего погашения долга «Химтрасту».
Подхватив разговор, Капранов заявил, что теперь поймать крысу — вопрос времени. Нужно только выяснить, кто вышел на начальника службы судебных приставов по исполнению особо важных исполнительных производств, инициировав бешеную активность этого ведомства; и по цепочке выявить заказчика. И снова бросил свой суровый взгляд на Второва, Черкасова, и Першина.
— А что мы будем делать, если москвичи выиграют суды в трёх инстанциях, и приставы всё-таки заявятся к нам? — украдкой оглядев присутствующих, будничным тоном спросил Черкасов.
— Вывесим на проходной крыс, они отпугнут непрошенных гостей, — важно облокотившись, процедил Капранов, и вновь посмотрел в сторону Второва, Черкасова, и Першина.
— Охренительно, мы тут давим эту мышиную перхоть… — недовольный намёком, произнёс Второв.
Больше этой темы не касались. Поднявшись, Воропаев раздал всем отчет о переоценке заводского имущества. Указанные цифры приятно удивили акционеров. Сразу несколько рук потянулись к калькулятору. Завладев массивным «Citizen», Гетманов застучал клавишами.
— Дай побачить, неплохо посчитали…
— Предварительные подсчёты, — пояснил Воропаев, — если, не дай бог, москвичи выиграют суд, придётся всё увеличить, а так, если доживём до торгов…
— Доживём, — весомо произнёс Капранов.
Воспользовавшись паузой, Заводовский дал обстановку на предприятии, победно доложил об увеличении дневной выработки, ознакомил с новыми заводскими ценами на продукцию, утверждёнными главным экономистом.
Ознакомившись с документами, Мордвинцев и Силантьев заявили, что скорректируют свои заявки на продукцию в сторону увеличения. Першин возмутился — он на прошлой неделе не выбрал свой заказ на присадки и метионин. Капранов, в свою очередь, раздражённо произнёс, что его компания уже три недели подряд не выбирает свои заявки. Возникшую перебранку остановил Шмерко — завтра на пятиминутке будут решены все производственные вопросы, давайте говорить о главном.
— Уж не хотите ли вы поговорить об акциях исчезнувшего Еремеева? — ехидно спросил Мордвинцев.
— Выдающий был человек… но акции треба поделить, — оживился задремавший было Гетманов.
Одобрительный гул пронёсся по залу. Кому достанутся акции Еремеева — этот вопрос волновал всех без исключения.
Вытерев пот со лба, Шмерко большими глотками опорожнил бутылку минеральной воды.
— Видит бог, они достанутся наследнику. Пусть приходит на завод, приобщается к делам. Всё-таки сын такого человека, должен справиться.
— Родство не укорачивает его глупость, — ядовито произнёс Мордвинцев.
— Взломщик мохнатых сейфов, — презрительно ухмыльнулся Капранов.
Их поддержали остальные — действительно, не будут ли заводские дела отвлекать Еремеева-младшего от садо-мазо-сессий. Кто-то намекнул, что дело Васильевой не поздно переиграть, и препроводить насильника туда, где ему самое место — в тюрьму.
Выпученные глаза Шмерко рассмешили Воропаева, он фыркнул.
Наконец, заместитель гендиректора, перекрывая общий шум, выкрикнул:
— Посмотрел бы я на вас, если б сейчас открылась дверь, и вошёл Игнат Захарович!
Никто не верил в такую возможность, но некоторые всё-таки покосились на дверь.
— Пускай приходит и работает, богатырь воли и мысли, его заслуги никто не отменял, — спокойно протянул Капранов.
«А вдруг вернётся?» — подумалось ему.
Прочтя в глазах присутствующих акционеров те же опасения, добавил:
— А заодно пусть оплатит мне расходы на Москву, на адвокатов.
— Да, пусть ответит за эти рейдерские штучки, — вставил Мордвинцев.