Темные отражения
Шрифт:
– Не говорите мне ничего, – затряс головой Глумз. – Гайно уже имел возможность убедиться в том, что в пути я не обуза. А о больном теперь уже прекрасно сможет позаботиться Йорк Ор.
Утром следующего дня Понтий Пилат чувствовал себя уже значительно лучше. Голова его была приподнята на подушках, и Йорк Ор, сидя рядом, поил его каким-то горячим душистым отваром.
– Мы друзья наемника, который шел вместе с вами через перевал, – представился Пилату Шайха. – Для того чтобы спасти его, нам необходимо попасть в Катнар.
– До Катнара путь неблизкий, –
– Тогда в любую другую страну за пределами Империи Глоров.
– Если бы я мог стоять на ногах, я бы проводил вас в Тарнай, – подумав, сказал Пилат. – Это совсем недалеко.
– Расскажите нам, как найти дорогу, – потребовал Шайха. – Мы пойдем сами.
– Нет. – Пилат, улыбнувшись, качнул головой. – Без меня у вас ничего не получится. Дороги, как таковой, нет. Вам ее не найти. Я сам каждый раз ищу ее заново.
– Но у нас нет времени, чтобы ждать твоего выздоровления, – наклонился над Пилатом Гайно. – Надо попытаться…
– Вот что, – сказал после недолгого раздумья Пилат. – Есть один путь. Сам я по нему ни разу не ходил, но мне про него рассказывал Мокрый Шах, а он врать не будет. Неподалеку отсюда находится старое, заброшенное святилище солнцепоклонников. Шах говорил, что в подвале главного храма есть пространственный лифт.
– Пространственный лифт? – удивленно повторил Глумз.
– Так называл эту штуковину Шах, – объяснил Пилат. – С виду он как обычный лифт, но на кнопках вместо номеров этажей проставлены древние руны. Если правильно набрать нужную последовательность, лифт доставит тебя в любой конец Мира сна. Шах знал код, с помощью которого можно попасть в подвал Вавилонской библиотеки.
– Вы помните его? – быстро спросил Шайха.
– Да, – ответил Пилат.
– Напишите. – Шайха протянул Пилату бумагу и карандаш.
Приподнявшись на локте, Пилат нацарапал на листе три остроконечных значка.
– В святилище солнцепоклонников ходить нельзя, – сказал молчавший все это время Йорк Ор. – Дурное место.
– Дурное? Почему? – спросил Глумз.
– Там живут голоса, – ответил колдун. – А люди – умирают.
– Да, Мокрый Шах тоже говорил что-то про голоса, – подтвердил слова Йорка Пилат. – Но, если Шаху удалось пройти этим путем, почему бы и вам не попытаться?
Глава 31
Павел возвращался к жизни тяжело, с мучительной болью, словно заново рождаясь на свет. Но, прорвав сдавливающую его серую, липкую пленку небытия, вместе с облегчением он почувствовал навалившуюся тяжелым, душным одеялом слабость и, не успев даже зафиксировать в сознании окружающую его обстановку, снова провалился в глубокий, целительный сон без сновидений.
Проснувшись, он обнаружил, что лежит в большой кровати под балдахином, застеленной ослепительно-белым, похрустывающе-чистым бельем. Поднеся к лицу ладонь, он с удивлением увидел, что из кружевного пижамного манжета выглядывает не ставшая уже привычной рука наемника, а обыкновенная человеческая рука с бледной кожей, без щетины коротких серых волосков.
В кресле рядом с кроватью Павел нашел стопку свежей, тонкой, нежно пахнущей одежды. Приподнявшись на локте, он поворошил одежду рукой. Зашуршали кружева, ленты,
Неслышно приоткрылась дверь, и в комнату скользнул небольшого роста человечек с тонкими, мелкими чертами лица и черной бородкой клинышком. Одетый в серый костюм в крупную клетку, в руке он держал трость с круглым костяным набалдашником.
– Я вижу, вы уже проснулись, мой друг. – Тонкая, как нить, улыбка излучала доброжелательность и радость. – Как вы себя чувствуете?
Человек сел в кресло, закинул ногу на ногу и положил на колено трость. Он говорил быстро, не останавливаясь, не давая Павлу возможности ответить или самому задать вопрос.
– Меня зовут Мурдок. Я занимался вашим лечением. К сожалению, нам пришлось освободить вас от тела наемника, оно стало совершенно непригодным к ношению, – Мурдок хохотнул, довольный шуткой. – Но, я надеюсь, вы не очень о нем жалеете. В ближайшее время мы непременно подберем вам что-нибудь более подходящее и достойное. Великие Хранители, видели бы вы, во что превратили вашу плотную оболочку эти ужасные ларнии! Это просто счастье, что нам удалось отбить вас у них!
Когда Мурдок заговорил о ларниях, Павел тотчас же вспомнил о событиях на Ледяном озере.
– Где Понтий Пилат? – грубо перебил он Мурдока.
– Я не знаю, о ком вы говорите, – все так же приветливо улыбался Мурдок, поигрывая набалдашником. – Ларнии притащили вас одного, Павел.
– Вы знаете меня? – удивился Павел.
– Конечно, – улыбнулся Мурдок. – Знаем и давно ищем встречи с вами.
– Где я нахожусь?
– В гостях у Хана Глора! – с экзальтированной восторженностью произнес Мурдок.
– У Глора?! – Павел стремительно вскочил с постели, но, смущенный собственным видом – на нем была кружевная, до пят, ночная рубашка, – снова сел на кровать и укрылся одеялом.
– Понимаю. – Улыбка Мурдока сделалась немного грустной. – В Мире сна о Хане Глоре рассказывают ужасные небылицы. Чем более велик и неординарен человек, тем больше у него врагов и недоброжелателей. Я не могу назвать вам более выдающуюся и заслуживающую внимания личность Мира сна, чем Хан Глор. Вы, Павел, человек из иного мира, и вам трудно вникнуть в наши внутренние проблемы, понять, почувствовать те подводные течения, которые властвуют в нашем мире, ощутить, какая борьба ведется в нем, и узнать, каковы в ней ставки. Вы сразу же попали под влияние одной из противоборствующих сторон, и ее представители сумели навязать вам свои взгляды. Но неужели вы не способны к самостоятельному, независимому мышлению? Сейчас у вас появилась возможность взглянуть на наш мир с другой, так сказать, стороны баррикады. Воспользуйтесь же ею!
– А что вы хотите от меня? – настороженно спросил Павел.
– Я? – Мурдок посмотрел на Павла так, словно тот обвинил его в карманной краже. – Абсолютно ничего! С вами желает познакомиться Хан Глор. Если вы соизволите одеться, я провожу вас к нему немедленно. От него вы узнаете много больше, нежели смогу рассказать вам я. К тому же, знакомство со столь влиятельным и знаменитым человеком, каковым является Хан Глор, несомненно, пойдет вам на пользу.
– Можно что-нибудь попроще? – спросил Павел, указав на стопку белья на кресле.