Темные отражения
Шрифт:
– Например? – выжидающе поднял брови Мурдок.
Павел окинул Мурдока оценивающим взглядом.
– Что-нибудь вроде вашего костюма.
– Сей момент!
Мурдок хлопнул в ладоши, и тотчас же дверях возникла фигура центуриона.
– Костюм и комплект белья из моего гардероба! – властно приказал Мурдок. – Быстро!
Костюм Мурдока оказался Павлу коротковат. Не сошлась и пуговица на воротнике рубашки, и галстук-бабочку пришлось просто засунуть в карман.
Когда Павел в сопровождении Мурдока вошел в кабинет Хана Глора, тот не спеша поднялся из-за стола и вышел им навстречу. Лицом Глор владел менее искусно, чем Мурдок, и его радостная улыбка выглядела откровенно притворной, если не сказать – вымученной. Даже Мурдок слегка поморщился, взглянув на этот оскал.
– Павел Гардин, если не ошибаюсь? – подошел к Павлу Глор.
– Не ошибаетесь. – Павел пожал протянутую ему руку.
Усадив Павла в кресло (Мурдок сам нашел свой стул в углу), Глор пустился в длинные и невероятно путанные рассуждения об общественно-политической структуре Мира сна, о загнивании морали и нравственности, о переходном периоде от старого уклада к новому порядку и необходимости единоначалия на данном этапе. Рефреном этого бесконечно нудного монолога звучала мысль о той огромной ответственности перед всем миром, которую, подчинившись необходимости, пришлось взвалить на свои плечи ему, Хану Глору. Ну и конечно же – о врагах и недоброжелателях! О, нет, не о личных врагах Глора, которых тоже хоть отбавляй, а о врагах всего мира, препятствующих установлению порядка и благоденствия на всех территориях! Пример – пожалуйста! Находясь в Корпусе наемников, Павел был в Стране фараонов и мог видеть, какого процветания достиг там народ, находясь под неусыпной опекой Империи Глоров…
Лицо Мурдока, сидевшего так, что его не было видно ни Глору, ни Павлу, сделалось кислым. Он понял, что Глора начало заносить, и был уже готов вмешаться, но в тот момент, когда Глор говорил о том, что ему катастрофически не хватает умных, рассудительных, не лишенных честолюбия единомышленников, Павел ввернул вопрос:
– Неужели я могу быть вам чем-то полезен?
«А парень не глуп! Далеко не глуп! – подумал Мурдок. – С ним, пожалуй, можно иметь дело. Только бы Глор не напакостил».
Глор, сбитый с накатанной колеи мысли неожиданным вопросом, оторопело умолк. Он не привык, чтобы его перебивали, не дослушав до конца.
Воспользовавшись этой минутной паузой, Мурдок выскользнул из своего укрытия и восторженно, с благодарностью схватил Павла за руку.
– Мы признательны вам уже только за ваше чувство солидарности с нашими идеями! – со слезой в голосе воскликнул он.
– Я ни с чем и ни с кем пока еще не солидарен. – Павел выдернул руку из ладоней Мурдока. – Я просто хочу знать, к чему эта лекция?
Глор оперся руками о край стола, чуть приподнялся и подался всем телом вперед. Глаза его налились кровью, вены на шее вздулись, сделавшись похожими на веревки. Он не привык, чтобы с ним разговаривали в подобном тоне! И никому не позволит этого делать! Набрав полные легкие воздуха, он готов был стереть в пыль, размазать в грязь мальчишку, развалившегося перед ним в кресле!
Неожиданно между Глором и жертвой, которую он уже взял на прицел своих ненавидящих глаз, вклинилось тонкое тело Мурдока.
– Он не сказал ничего обидного, Ваша милость! Абсолютно ничего! Он всего лишь неверно сформулировал свою мысль! – Быстро тарабаря, Мурдок то с чувством прижимал руки к груди, то молитвенно складывал их перед собой. – Я прошу вас не совершать опрометчивых поступков. Подумайте о том, что это человек из другого мира, с чуждыми, возможно даже, совершенно извращенными понятиями о морали и этике, которые могут показаться нам странными и даже дикими. Дайте ему еще один шанс, только один…
– Убирайся к дьяволу! – рявкнул Глор.
Мурдок изящно поклонился, коснувшись острием бородки ворота рубашки, и отошел в сторону. Он своего добился – большая часть гнева Глора обрушилась на него. Ему-то что, не привыкать. Зато Глор станет говорить теперь более обдуманно и осторожно. Полная потеря контроля над собой в момент ярости – наследственная черта Глоров.
Глор, по-прежнему зло глядя на Павла, опустился в кресло.
– Даю тебе день на размышление, – со сталью в голосе произнес Хан Глор. – Или ты будешь выполнять нужную мне работу добровольно, или я заставлю тебя это делать.
– Почему бы сразу не заставить? – нахально поинтересовался Павел.
Но это было вовсе не безрассудное нахальство – он понял, что к нему по какой-то причине не хотят применять жесткие методы.
– Скажи спасибо Мурдоку, – процедил сквозь зубы Глор.
– Да, я считаю, что добровольная работа, основанная на согласии и взаимном интересе, является более эффективной и продуктивной, – вставил Мурдок.
– Что я должен делать? – спросил Павел, хотя уже прекрасно знал, о чем пойдет речь.
Он тянул время и, несмотря на внешнее спокойствие и даже развязность, лихорадочно соображал, как поступить? Какую линию поведения избрать? Как действовать, чтобы не стать пособником Глора, но и самому при этом удержаться на краю?
– Ты должен прочесть книгу Глумза, – сказал Глор.
– Разве она у вас есть? – не смог скрыть своего изумления Павел.
– Есть, – кивнул головой Глор, довольно усмехнувшись при виде смятения, в которое повергли собеседника его слова. – И в этом отчасти твоя заслуга. Вот она.
Глор бросил на стол компьютерную дискету.
– У вас не может быть книги, – покачал головой Павел. – Я вам не верю.
– Я не Хранитель, чтобы в меня верили. – Глор навалился грудью на стол, приблизив к Павлу перекошенное нервной ухмылкой лицо. – Ты будешь работать?
– Прошу прощения, Ваша милость, – снова вмешался Мурдок. – Смею напомнить, вы дали нам день на размышления. Я уверен, что, использовав этот срок, мы непременно придем к правильному решению.
Глор откинулся в кресло и вяло, безразлично махнул рукой.