Темный дом
Шрифт:
— Анна! — громко позвал он. Ответа не последовало. Джо поднялся с дивана, направился на кухню. Не зажигая свет, в кромешной темноте он подошел к холодильнику, нащупал ручку, открыл его, начал искать в нем что-нибудь наподобие записки. Ничего не нашел, хлопнул дверцей, принялся шарить руками по пустому столу.
Словно в полузабытьи, он снова прошел в спальню, остановился в центре и понял, что его охватывает паника. Часы показывали половину третьего утра. «Нет, что-то здесь не то. Она не могла уйти так внезапно», — пронеслось у него в голове. Джо в очередной раз набрал ее телефон, выслушал все то же пустое сообщение, швырнул трубку на диван, бросился в прихожую, схватил ключи от джипа и выбежал на улицу. Когда он проезжал мимо того места, где обнаружили труп Кэти, странное предчувствие охватило его.
Внезапно прямо в центре дороги показалась чья-то тень. Джо крутанул руль вправо и резко остановился, едва не въехав в кювет. Обернувшись, он посмотрел в заднее стекло и увидел сбитую лису. Очевидно, не у всех водителей срабатывала реакция — большинство даже не сбросили скорость. Джо вытащил сотовый телефон, набрал номер Анны. Результат был тот же.
— Проклятие! — выкрикнул он и с силой швырнул трубку на заднее сиденье. Она подпрыгнула и упала на пол. Он ехал, не останавливаясь, несколько часов кряду, пока не почувствовал, что вконец измотан. Джо повернул домой, полагая, что дал Анне вполне достаточно времени, чтобы вернуться. Внутри у него все кипело. Он остановился метрах в десяти от дома, внимательно осмотрел окна, но ни в одном из них не увидел даже намека на свет. Дом оставался таким же безжизненным, каким был и в тот момент, когда он уехал. Он вошел, закрыл за собой дверь, оглядел прихожую — за время его отсутствия в ней ничего не изменилось. Невыносимая боль внезапно пронзила нижнюю челюсть. Казалось, кто-то невидимый медленно вколачивает в нее гвозди. Джо попробовал открыть рот и едва не закричал — ощущение было таким, словно все его зубы выдирали одновременно и без наркоза. Пошатываясь, опираясь рукой о стены, он двинулся на кухню, где в ящике хранил свои таблетки, открыл его, вытащил упаковку, стал их выдавливать. Выпил намного больше, чем обычно. Затем прошел в соседнюю комнату, присел на кровать, положил рядом мобильный телефон. Вскоре Джо почувствовал тяжесть в голове, медленно повалился на подушку. Не сон, а забытье, в которое он впал, продолжалось до самого утра. Открыв глаза, он поднялся, осмотрелся. Злость не проходила, но хотя бы исчезли и страшная усталость, и невыносимая боль.
Старое кресло, которое Фрэнк так любил, Норе никогда не нравилось. Теперь же она его просто ненавидела. Когда-то веселого светло-коричневого цвета, ставшего от времени и использования ядовитым, колченогое, с продавленным сиденьем и дырками в обивке на подлокотниках, набитое пухом, превратившимся в скрипучую крошку, оно было для нее как бельмо на глазу. Именно в нем она утром и нашла Фрэнка, безмятежно спящим перед грудой бумаг. Голова его была повернута, рот полуоткрыт. Часть бумаг валялась на полу. Нора присела, положила ладонь на руку Фрэнка, прошептала:
— Вставай, моя радость.
Он медленно открыл глаза, вздрогнул, посмотрел на нее бессмысленным взглядом, осмотрелся.
— Дорогая, я, кажется, уснул? Вот те раз. А времени сейчас сколько?
— Уже восемь утра, — ответила Нора. — Ты что это здесь развалился? Чем тебе не нравится спать рядом со мной? Смотри, еще раз такое устроишь, и я твою рухлядь, — она постучала ладонью по подлокотнику, — в окно выброшу. Ты до какого часа работал?
— Примерно до пяти, — ответил Фрэнк улыбаясь. — Потом решил чуточку вздремнуть.
— Ах ты, мой чертенок. Нашел какие-нибудь новые зацепки?
— Нет. — Фрэнк покачал головой. — Ничего нового.
— Тогда давай вставай. — Нора похлопала его по руке и поднялась.
Услышав телефонный звонок, Джо схватил трубку и невольно вздрогнул, услышав голос Макклэтчи.
— По-моему, я позвонила не в самое удобное время, — сказала она, уловив в его голосе тревогу.
— Все нормально, говорите, — ответил Джо.
— Вы последовали моему совету? Обращались к врачу?
— Пока нет, но собираюсь.
— Хорошо. Я вот по какому делу вам звоню. Мне хотелось бы еще разок взглянуть на тот факс… Ну, который вы мне показывали на днях. Вы не могли бы выслать мне его?
— Простите, нет.
— А если я скажу вам, что это очень важно?
Джо вздохнул и заговорил торопливо, стараясь унять охватывавшую лицо боль:
— Доктор, с тем факсом все кончено. Я взял не тот след. Находился в сильной стрессовой ситуации, делал неправильные суждения. Мои выводы оказались ошибочными, вся гипотеза оказалось ложной…
— Я не верю своим ушам, — усмехнулась Макклэтчи. — Что произошло за эти дни?
Джо поморщился. В деснах пульсировала боль, виски ломило, челюсти сдавливало. Он едва слышно повторил сказанное.
— Дело в том, что я тут начинаю работать над одним проектом, — продолжала Макклэтчи, — и ваш факс мог бы оказаться мне очень полезен. Мои коллеги…
— Прошу прощения, доктор, — перебил ее Джо, — но у меня его уже нет. Я его выбросил. Раз весь его материал нельзя связать с убийством Кэти — значит, он мне неинтересен.
— Да? И кто же вам такое сказал?
— Вы. Но не словами, а своей реакцией. Всего доброго.
Джо положил трубку и еще раз обошел дом. Его бросало то в жар, то в холод. В который уже раз он снова набрал номер Анны, вытащил из шкафчика еще несколько таблеток, выпил. Он прилег на диван и стал ждать, когда его охватит приятное оцепенение. Когда он очнулся, ему показалось, что пришло оно слишком неожиданно и продолжалось очень недолго. Джо протер глаза и поднялся с дивана.
Майлз О'Коннор, опершись локтями о крышу своего автомобиля, поправил наушник. В одной руке он держал мобильный телефон, в другой — шнур, идущий от наушника. Он придвинул миниатюрный микрофон поближе ко рту и заговорил:
— Послушайте, вот что я вам скажу. Он действует по старинке, а я — современными методами. Мне еще работать и работать, а Диган скоро отправится на пенсию. Можете считать, что новая кровь выступает против старой. Как вы думаете, для кого из нас важнее раскрыть это преступление, для меня или для Фрэнка?
Фрэнк, выйдя из дома и услышав слова инспектора, так и замер с пакетиком бутербродов в руке.
Шон проснулся в поту, на мокрой подушке. Скомканное одеяло лежало у стены. Несколько минут он лежал без движения, потом медленно повернул голову, увидел на столике рядом с кроватью графин с водой, потянулся к нему, трясущейся рукой столкнул на пол. Он попытался чертыхнуться, но не смог пошевелить пересохшими губами и языком и с трудом приподнялся. Голова у него закружилась, к горлу подступала тошнота. Чувствуя, что до ванной ему не добежать, он перегнулся через край кровати, увидел синий таз, предусмотрительно оставленный для него Джо. Его стошнило раз, затем другой. Рвота шла и через рот, и через нос, глаза вылезали из орбит, словно кто-то выталкивал их. За рвотой пошла желчь. Вскоре Шон почувствовал некоторое облегчение, схватил с пола футболку, вытер лицо и рот, тяжело дыша, повалился на подушку. Перед его глазами начали всплывать обрывки прошедшей ночи. Его не волновало, что скажут о нем Роберт или Эли и будут ли они над ним смеяться, но вот со своими родителями ему встречаться не хотелось. Внезапно он увидел лицо Кэти, застонал, замотал головой, но оно, казалось, было везде — на потолке, на стенах, на окне. Шон еще не знал, что именно так действует алкоголь — он отравляет в человеке все, включая и желудок, и мозг.