Тёмный лорд
Шрифт:
— Все в порядке, профессор? — Альбус с изумлением понял, что перед ним стоял высокий юноша.
— Я не убивал… Я не мог… — Дамблдору казалось, будто его трясет лихорадка. От волнения он качал головой, словно находился в бреду.
— Он жив, сэр! — охотно и чуть насмешливо ответил парень. — Он хотел освободиться, и я оглушил его на всякий случай.
— Отлично сделали, Том, — раздался глухой баритон. — Сейчас им займутся авроры. Альбус?
«Том? — непонимающе бормотал внутри голос. — Да, конечно, Том. Префект Слизерина. А это… Неужели Диппет?»
— Все в порядке, авроры
Альбус, однако, не обращал на их слова внимания. Перед глазами стояло весеннее небо c багровыми отблесками заката. Глядя на одну из сосен, Альбус удивился, как лучи укрывали легкой охрой зеленовато-желтые ветки.
— У вас есть погибшие, Том, — снова каркнул Диппет. Альбусу казалось, будто голос директора звучит слабо и вяло, словно жужжание шмеля. Перед глазами стояла только удивительная краснота заката, завораживающая и манящая. Он не был уверен, но почему-то знал: эту сладость послала ему она.
«Пусть они куда-нибудь уйдут», — забормотал в голове слабый голос. Альбусу вспомнилась колдография в «Пророке»: сидящий на траве русский пленный, перед которым прогуливаются, заломив руки за спину, два офицера Вермахта. Должно быть тот пленный хотел, чтобы они поскорее ушли, оставив его одного любоваться предвечерним июньским лесом.
— Тогда я проведу учет, сэр, — ответил Риддл. — Боюсь, как бы не было много сгоревших из-за адского огня.
Том с недоверием посмотрел сначала на непонятно откуда взявшегося профессора Бири, затем на Дамблдора. Ему казалось невероятным, что одиноко сидящий пожилой человек в очках смог одолеть величайшего темного мага. Связанного Гриндевальда уводили подоспевшие авроры. Темный волшебник не заплетался, а шел спокойно и, казалось, даже весело. Альбусу показалось, что, уходя, он бросил на него насмешливый взгляд.
— Профессора Дамблдора, кажется, контузило, сэр, — осторожно сказал Риддл, щурясь на заходящее солнце.
— Да-да, Том… Надо поскорее вызвать мадам Эльвиру. Альбус, все в порядке? — нахмурился директор.
Его заместитель, похоже, пребывал в шоке.
— Не может быть, — бормотал он. — Не может быть, я ведь… — он не договорил. Вид у него был больной и измученный.
— Ох… — очевидно, Диппету стало неловко. — Что ж, не страшно, Альбус. Вы, наверное, отправили на тот свет пару «Высших Неизвестных».
— Я никогда никого не убивал, — тихо пояснил Дамблдор, подняв невидящие глаза на директора. — Она сама… Она споткнулась сама… — бормотал он.
Только теперь Том почувствовал, что всё его тело ломит, а руки и ноги как будто сейчас отвалятся. Возможно, это было последствием опытов с анимагией, а может что-то еще… В любом случае Том не спешил к мадам Эльвире, опасаясь, как бы она не обнаружила во время осмотра чего лишнего.
— Идемте, Том, пора, — позвала его подошедшая Галатея Мэррифот. — Остальное решится в ближайшие часы, уверяю вас.
Риддл последовал за ней к замку, поглядывая через плечо на профессора Дамблдора. Он никогда прежде не видел его таким потрясённым. Неужели действительно так тяжело убивать, даже если убитый был сторонником Гриндевальда? И, тем не менее, Тому совсем не понравилось
*
Профессор Дамблдор долго не мог оправиться от случившегося. Он получил несколько наград от министерства, но всё это для него ровным счётом ничего не значило. Том заметил, что Дамблдор теперь выглядел более подавленным, чем обычно, и что он больше никогда не упоминал о произошедшем.
Весь следующий день старшеклассники убирали тела с улиц Хогсмида. Некоторые из них обгорели настолько, что опознать удавалось только с помощью соответствующих процедур. Директор Диппет преобразовал одно из подвальных помещений во временный морг с обледеневшими стенами. Чтобы не пугать родителей, было решено сначала похоронить, а затем послать траурных сов.
Следом хоронили семерых старшекурсников, включая Роберта Оуэна и Мари Аркон. Директор Диппет наспех придал Большому залу траурный вид за счет закрытых черными шторами окон, венков, и летающих бледно-желтых свечей. Капли дождя, барабанившие по окнам, словно оплакивали погибших в унисон с непонятно откуда звучащей скрипкой. Риддл, как префект, был одним из руководителей похоронной церемонии. К концу дня он чувствовал настолько глубокое омерзение от погребальной мишуры, что долго общался перед сном с дневником.
Еще через три дня хоронили восьмерых учеников третьего и четвертого курсов. Глядя, как вырастают на кладбище Хогсмида новые надгробия, Том с ужасом пытался представить себе, что если бы он погиб, его тело легло бы под одно из этих надгробий, а его дневник лихорадочно пытался бы освободиться. Впрочем, был бы ли это он или все же некое иное существо? От волнения Том пощупал кольцо и, скрывая отвращение, посмотрел на сверкавшее камнем надгробье — вечный дом хаффлпаффца Фреда Фоули.
— Обязательно создам хор… — бормотал профессор Флитвик, когда они возвращались в Хогвартс.
— Да-да, в самом деле… — ответил ему в тон профессор Бири. — Бедная мисс Хайтод, у нее был отменный голос. — В последнее время он заканчивал свой давно обещанный учебник по травологии. Диппет, по слухам, благоволил ему: во всяком случае поставил во главе погребальной процессии вместе с Дамблдором.
Том задумчиво пнул маленький камушек. Элизабет Хайтод — невысокая темноволосая райвенкловка любила напевать в коридоре, когда шла с подругой Мартой Кервиш. Теперь Бетти осталась навеки в Хогсмиде, а Марта одиноко шла позади, кутаясь в фиолетовый плащ от пробивающего до костей ветра.
День выдался пасмурным, и пелена низких туч позволяла видеть только остовы Хогвартских башен. Пруэтт и Вэйн перешептывались, словно стараясь поддержать друг друга. За ними шла длинная фигура Виктории Спрингфилд, закрытая черным капюшоном от накрапывающего дождя. Рядом понуро следовала тоненькая Натали Адамс в сером плаще и коричневом замшевом берете. Налетавший ветер трепал полы ее плаща, открывая время от времени обтянутые темными чулками острые коленки. Том повернулся в сторону квиддичного поля, как вдруг почувствовал легкое прикосновение.