Тёмный Наследник. Солнечный ветер
Шрифт:
Осень в самом разгаре – месяц ллиум («золотой») пылает красным золотом увядающей листвы.
Ничто не предвещает великих потрясений.
Но вот на энвилорском тракте показалась странная процессия из четырёх эльфов, двое из которых на носилках несли пятого.
Это пришествие раскалённым клеймом врезалось в память местных старожилов, став предзнаменованием великих потрясений.
– Маглортиан! Маглортиан, они вернулись!
Элдануол-старший, ведший на выпас четырёх коров и вола, едва не упал в грязь, скорее от неожиданности, чем от
Боргиан Авиневрул, старый боевой товарищ, в это утро отводил на выпас общинный табун. Его лицо выражало смесь опасения и тревоги, в светло-карих глазах застыло напряжённое ожидание.
– Доброе утро, Борги. Рад тебя видеть. Тем более с отрадными вестями. – Как ни в чём ни бывало, ответствовал старый эльф, слегка прищурившись.
И сразу достал из-за пояса светло-коричневый кнут, искусно сплетённый в виде змеи-медянки.
– Оставь это. – Боргиан решительно остановил его руку, начавшую разматывать хлыст.
– Засранец заслужил хорошую взбучку. Ты сомневаешься в этом?
– Не всё так просто. Не спеши рубить с плеча.
– Так в чём дело? Он ранен?
– Нет, но… Идём… А там сам всё увидишь.
Два раза запнувшись, Боргиан в итоге махнул рукой и покачал головой, тряхнув густой копной тёмно-бурых волос, закреплённых на лбу кожаным ремешком.
Весть о возвращении пропавших ребят распространялась со скоростью лесного пожара.
Вот только почему никто не радовался?
Обличья встреченных односельчан сквозили страхом и тревогой. Ни один из них не проронил ни слова, не попытался поддержать или выразить сочувствие.
К окраине манора стягивалось всё больше любопытных зевак. Настроение повисло скверное, словно гнетущее предчувствие грозовой бури.
– Расступитесь, это его отец! Дорогу, быстрее!
Беспокойно гомонящее столпотворение немедленно расступилось.
Навстречу Маглортиану выбежал Оллентайн.
А старик в этот момент ничего не чувствовал, пытаясь изгнать из рассудка любые мысли, хотя в его душе щемящим льдом разрасталась тревога. И вместе с ней, диким зверем, готовым к прыжку, начала закипать холодная слепая ярость.
– Милорд, умоляю, он жив, укротите гнев, ради всех альвов…
Олли был всерьёз испуган. Наверное, Маглортиан Элдануол казался ему вырвавшимся из огненной преисподней архидемоном.
Юноша покорно отступил в сторону, нелепо теребя снятый шлем.
Его место тут же заняли Тэлс и Нали, бледные и дрожащие от страха.
– Господин Элдануол, предаём себя во власть вашего гнева. – Запинаясь, жалко пролепетал Таэлнас.
Юноша и девушка одновременно склонили головы.
Отец Эрегинда обладал кипучим нравом и взрывным темпераментом. Участие в последней войне за Думэолот лишь усугубило негативные черты его характера, из-за чего в среде соплеменников он прослыл скорым на расправу бойцом, которого боятся и уважают.
Зрение обострилось до крайности. Внутренний мир Элдануола-старшего сосредоточился на переливчато-зелёном изумруде глазка одной из змеек на обруче Таэлнаса.
Горючая смесь переживания, гнева и страха неведомого, сплетшись гранёным остриём, пробило нерушимый панцирь обыкновенно присущего ему хладнокровного самообладания и вырвалось наружу вспышкой бешеной ярости.
– Проклятый Палладиэльф! И твоя девка! Немедленно скажите, что с моим сыном, или клянусь всеми альвами, я за себя не ручаюсь! – Старик рычал, как почуявший кровь зверь, выплёвывая слова, словно змея яд.
И его поглотило безумие. Выхватив кнут, старый эльф занёс его для удара…
– Лорти, нет! Немедленно остановись! – Раздался пронзительный женский крик.
К счастью, Боргиан успел перехватить руку обезумевшего товарища и повис на нём, не давая наброситься на друзей Эрегинда.
Полыхнула вспышка ослепительно-яркого белого света.
Толпа ахнула. На несколько мгновений присутствующие ослепли, а два старых эльфа повалились в дорожную грязь, продолжая бороться.
Вскоре замешательство прошло, и удивлённым взорам открылась следующая картина: старый смутьян неподвижно валялся в пыли, а над ним, придавив его грудь навершием корявого посоха, стояла эльфийка в травянисто-зелёной мантии.
Зачарованный старик пребывал в гипнотическом трансе, его остекленевшие глаза застывшим взором вперились в прозрачный магический шар, служивший навершием посоха чародейки, внутри которого медленно змеились разноцветные молнии.
– Хранительница… Это хранительница! Ваэртильгвен… Госпожа Ваэртильгвен. – Испуганно зашептали в толпе.
Спасительница Нали и Тэлса медленно подняла посох. Её строгий взгляд, казалось, метал молнии.
Хранительница протянула руку Боргиану, и тот с трудом поднялся, горячо благодаря её за избавление от неистовства побратима. Как говорится, с такими друзьями и врагов не надо!
– Ваше могущество госпожа Ваэртильгвен Вииркейфор!
К чародейке подскочил Оллентайн, опустился на одно колено и галантно поцеловал лазуритовый перстень на среднем пальце правой руки.
– О, какой пылкий юноша!
Она смущённо отдёрнула руку, при этом грозное выражение покинуло её лик.
– Подойдите, дети мои.
Ваэртильгвен обернулась к друзьям Эрегинда, до сих пор в оцепенении стоявшим в стороне.
Тэлс пришёл в себя и поднял голову, встретившись взглядом с чудесными серыми глазами под витой серебряной диадемой с тёмно-синим лазуритом, подобно жемчугу отливающим перламутровым серебром. Душу наполнила радость и неземная благодать, будто и не было только что нападения отца Эрегинда, грозившего жестоким избиением.
– Таэлнас Палладиэльф и Наинлит Аэрдонне! Подойдите ко мне, немедленно! – Строго и требовательно повторила волшебница. – И расскажите, что стряслось с юным Элдануолом.
– Ваше могущество, – шёпотом начал Тэлс, – я смогу выполнить Вашу просьбу, только когда мы останемся наедине.
– Понимаю, юноша, и не смею более утомлять вас расспросами. Ваш друг нуждается в помощи.
Волшебница воткнула посох в землю и поспешно склонилась над Эрегиндом.
– Доченька! – Гнетущую тишину разрезал надрывный женский вскрик.