Тёмный Наследник. Солнечный ветер
Шрифт:
– Спасибо, любимая моя, дорогая, родная! – Тэлс расцеловал подругу. – Ради тебя я готов на всё, хоть во Тьму и Хаос, только за тобой. Я тоже не могу без тебя. Мы – единое целое. Бремя земной жизни станет для нас невыносимым друг без друга. Если случится худшее, мы всё равно будем вместе. И если не при жизни, так в посмертии.
– Ни слова больше. Наинлит коснулась его губ пальцем.
Они смотрели друг другу в глаза, не в силах отвести взгляд, затем вновь обнялись и просто молчали, ожидая волшебный миг рассвета.
А он всё не наступал.
Всё
Рванувший сквозняком ветерок разогнал прерывчатую облачность, обнажив бархатное покрывало ночного неба, усыпанного мелкими бриллиантами звёзд, которые, тревожно мигнув, померкли. Небосвод накрыла призрачная паволока, сродни горелой паутине или невесомым хлопьям сажи.
Всё вокруг замерло в предчувствии чего-то неизведанно жуткого, и от этого скрытая угроза, как затаившийся в кустах голодный хищник, готовый к броску, многократно возросла.
– Что это? – Испуганно пискнула Нали, и, зябко поёжившись, теснее прижалась к Тэлсу.
Но её парень словно забыл обо всём на свете. Будто околдованный, в немом потрясении взирал он на затмённое небо.
Над закатным краем горизонта возникла быстрорастущая чёрная тень, озарённая слабо мерцающим ало-багряным ореолом. Зловещее нечто кометой мчалось по небу, увеличиваясь с каждым мигом в размерах. Чёрная тоска и безнадёжность паучьей сетью спеленали сердца невольных свидетелей зловещего действа. Это было ощущение близкой неминуемой смерти.
И вот тёмное пятно вошло в зону видимости эльфов, стали видны пугающие детали загадочного пришельца.
– Вентола всемилостивая. – Потрясённо прошептала Нали.
– Чёрный Всадник. – Таэлнас не мог поверить, что видит это наяву.
И если это видение не было всего лишь иллюзией, сотворённой по кощунственной прихоти неведомого колдуна, этот Тёмный Странник не мог быть никем иным.
Великий архидемон, мрачное предзнаменование грядущих бедствий и катастроф. Ужас, летящий на крыльях ночи, сеющий страх и смуту. Посланник Зла, Гончий Бездны.
И вот он мчался по небу на своём краснооком чёрном крылатом скакуне, казалось, над самыми головами влюблённых. С ног до головы Тёмного Вестника укутывал чёрный развевающийся плащ, тело было заковано в ребристые серо-антрацитовые латы, лоб украшал венец с высокими шиповидными зубцами, расходившимися во все стороны под разными углами. На лбу, посередине обода венца, в корону архидемона был вправлен рубин, ярко светящийся алым светом.
Внезапно Чёрный Всадник повернул свой бледный лик, идеально совершенный, словно высеченный из белоснежного мрамора гениальным скульптором, светившийся убийственной красотой ночного мрака, обрамлённый развевающимся, будто боевое знамя, полотном длинных чёрных волос.
Оживший кошмар чёрных легенд словно заглянул в души влюблённых. Два ослепительных ока кровавыми звёздами запылали на небосводе, рубиновыми лучами света посылая весть смерти обречённым душам. Сын Бездны, брат самой Смерти, как виделось, не летел в поднебесной выси, а был совсем рядом, протяни руку – и прикоснёшься.
Таэлнас как наяву вспомнил роковой кошмар, ощутив энергетическими токами своей ауры Дыхание Тьмы, словно бегущий по небу глашатай Мрака заново сковывал его дух печатью проклятия. В этот момент юноша отчётливо понял, что в недалёком будущем неминуемо погибнет.
– «Спасения нет, надежда покинула мой дух».
В памяти всплыли недавние слова Эрегинда, сказанные им в иступлённом припадке чёрной меланхолии, беспросветной, безвыходной и безнадёжной.
Теперь, кажется, Таэлнас осознал, что сейчас ощущает его одержимый тёмным духом лучший друг. Юноша почувствовал, как задрожала всем телом Наинлит, устрашённая воплощением Абсолютного Зла, чистого и первородного.
Видение исчезло так же внезапно, как и началось. Чёрная тень в ореоле алого свечения прочертила небосвод и скрылась за восточным горизонтом.
Худшего знамения невозможно было и представить.
Влюблённые, воспрянув было духом, вновь погрузились в беспокойное смятение. Не в силах вымолвить ни слова, они обнялись и горько заплакали.
Небо посветлело, свет возродившихся из мрака звёзд разогнал затмение, лунный серп налился матовым перламутром.
Но эманации Тени Погибели до сих пор эхом отдавались во всём живом.
А на украшенной лунной дорожкой водной глади Энсвидского озера больше не было лебедей. Только несколько белоснежных перьев, невесомых и пушистых, словно снежинки, плавали по водной глади, прочерченной лунной дорожкой.
Вернувшись домой, Урфитея Спеллонт, не стала ждать мужа, и заснула как убитая, сражённая полным истощением своих сил, телесных и душевных.
Во сне жрицу мучил кошмарный сон, видение магического поединка, в котором в смертном бою сошлись заклятые враги.
На центральной площади манора Ваэртильгвен Вииркейфор, вооружённая посохом и кинжалом, сошлась в яростной схватке с могучим демоном – мерзким чудищем с грязно-серой кожей и длинными чёрными волосами, прихваченными шипастым обручем. Порождение Скверны не имело защитного снаряжения, не считая гранёных наручей, поножей и наплечников из гранёного тёмного металла; чресла прикрывала меховая набедренная повязка, стянутая серебристой застёжкой-уроборосом.
Его светящиеся розово-бежевые глаза казались смутно знакомыми, но озарение узнавания никак не могло оформиться в сознании жрицы, словно его блокировала неведомая злонамеренная сила. Мысль о том, что эти очи ей до боли знакомы, каждый раз гасла в зародыше, будто наталкиваясь на вязкую густую патоку.
Нечистый дух, ощерив клыкастую пасть, рыча голодным зверем, берсерком атаковал хранительницу, непрерывно нанося размашистые рубящие удары двумя слабоизогнутыми саблями-гаддарэ из тускло-серой стали, по его доспехам и оружию змеились разряды чёрных молний.