Тень амёбы
Шрифт:
Так завершился второй круг телемоста, вылезший за грань политкорректности, но не до громкого скандала. Кто мог предсказать, что последует третий (неформальный) круг, на котором астронавты, получив уже через эхо-конференцию новые вопросы, ответили так жестко, что многие комментаторы назвали это буллингом. Ликэ и Зенон рекомендовали публике новую книгу Эрика Лафита: «Покидая муравейник: разум и звезды». Прошлая книга Лафита: «Галактика как жемчужная ферма» вышла в позапрошлом году и, в силу стечения обстоятельств, за несколько месяцев предсказала открытие 9I/Чубакка. Таким образом, книга стала бестселлером, а 30-летний Лафит (в прошлом журналист
…Сейчас, выслушав эту историю под (как уже отмечалось) жареного тунца и отличное финиковое вино, Вальтер Штеллен согласился с гипотезой Морлока, что какой-нибудь альтернативно-одаренный клерк из ГККИК ООН весьма вероятно позвонит. Подобные звонки — типовой продукт бюрократического зуда, составляющего основу деятельности каждого из семи Главных комитетов. И действительно: когда Штеллен, дожевав второй кусок тунца, нацелился на третий, послышалось тоскливое мычание. Такой сигнал был выбран для звонков из международных чернильниц высокого ранга.
— Штеллен слушает, — проворчал генерал в трубку, очень достоверно изобразив реакцию внепланово разбуженного человека.
— Мистер Штеллен, вас беспокоит 7-й Комитет по поводу ЧП, возникшем с телемостом Алкйоны, — произнес ровно такой голос, какого ожидал генерал (по опыту знавший, что подобные звонки чаще всего поручают мужским особям офисного планктона лет 40 без каких-либо талантов кроме обычной исполнительности), — моя фамилия Сервантес, я старший советник и руководство Комитета поручило мне разработать срочные меры.
— Сервантес? — переспросил генерал, заранее выбрав себе роль вульгарного солдафона, мозговую кору которого бороздит единственная извилина: след от фуражки, — А вы не родственник ли парня, который сочинил историю про рыцаря и ветряные мельницы?
— Нет, мистер Штеллен.
— Ясно. Значит, нет. А что вы тут говорили про ЧП?
— Если вы еще не знаете, мистер Штеллен, то я сообщаю. После планового телемоста с Алкйоной, случилось несогласованное продолжение. Там экипаж позволил себе грубые заявления о политике, религии и человечности. Также, экипаж прорекламировал книгу некого Лафита, состоящую из антинаучных эпатажных домыслов. Все очень серьезно, поэтому меры требуются безотлагательно.
— Бывает, — невозмутимо отреагировал генерал, — Значит, я сейчас отправлю дежурному менеджеру колл-центра месседж, чтобы он разместил на сайте MOXXI текст о том, что сказанное на неофициальной части телемоста не отражает точку зрения дирекции.
— Извините, мистер Штеллен, но ситуация слишком серьезна. Так просто ее не решить.
— Ясно. Что вы предлагаете, мистер Сервантес?
— Необходимо чтобы астронавты Алкйоны принесли публичные извинения всем людям, которым причинили моральный вред, — веско произнес советник 7-го комитета.
— Ясно. У вас уже есть текст публичных извинений, мистер Сервантес?
— Мистер Штеллен, я полагал, что вы захотите участвовать в составлении этого текста.
— Извините, мистер Сервантес, однако я специалист в контрразведке и в менеджменте астронавтики. А такие тексты должны составляться специалистом в сфере социальной информационной политики, иначе говоря: специалистами вашего профиля. Поэтому я рассчитываю получить соответствующий текст от вас.
В телефонном разговоре возникла
Дорогие жители Земли — все, кого задело наше выступление 5 – 6 ноября! Сегодня мы обращаемся к вам с тяжелым сердцем и удрученным умом. Вы справедливо привлекли наше внимание к тому, что многие заявления, сделанные нами в ходе телемоста, были нечувствительны к человеческой видовой принадлежности. Теперь, прислушавшись к голосам тех, кому мы причинил боль, и проведя внутреннюю переоценку смыслов, мы понимаем влияние наших слов. Мы хотим выразить искренние извинения всем людям, которым наши слова причинили моральные страдания. Мы признаем, что наши высказывания были оскорбительны для человечества, как цивилизации и как вида разумных существ, и что они продвигали ту линию недопустимого уничижения человечности, против которой мы готовы бороться.
В момент произнесения мы не осознавали серьезности того, что мы говорим и как это может усилить вредные тенденции или причинить боль обществу, которое вынуждено сталкивается уже с многими проблемами из-за тенденции постгуманизма. Но теперь мы понимаем, что наше невежество усугубило ситуацию, и нам очень жаль. Этот опыт стал для нас поучительным напоминанием о том, что намерение не отменяет воздействия. Теперь нам очевидно, что мы должны продолжать свое самообразование в гуманистической области, чтобы гарантировать, что наши действия и слова совпадают с продвижением инклюзивности и уважения ко всем людям.
Мы также хотим поблагодарить тех из вас, кто вышел вперед, чтобы поделиться своими чувствами. Ваш смелый шаг по привлечению нас к ответственности стал уроком силы общества и важности постоянного диалога о человечестве и человечности.
Мы полны решимости добиться большего. Мы обещаем использовать эту ситуацию не только для размышлений, но и для того, чтобы стать более осознанными и внимательными людьми. Мы приветствуем продолжение диалога, и заявляем о нашей открытости для предложений о том, как добиться значимого прогресса в этом важном аспекте социальной гармонии и уважения.
Мы сознаем, что наши извинения приобретают ценность лишь в аспекте тех изменений, которым они помогают осуществиться, и мы готовы участвовать в этих изменениях. Мы надеемся заслужить ваше прощение своими будущими действиями. Искренне ваши, Ликэ Рэм и Зенон Пекош — экипаж космического корабля «Алкйона».
…Генерал быстро прочел текст и отреагировал:
— Ясно. В случае вашего информированного согласия, мистер Сервантес, я немедленно перешлю ваш текстовой файл и пояснения к нему в ЦУП для, опять-таки, немедленной отправки экипажу Алкйоны.