Тень чёрного дерева нейге
Шрифт:
В реальности, конечно, всё окажется гораздо сложнее. Но когда это трудности отпугивали Беатию, самую решительную и бескомпромиссную фею Белой Звезды?
«Ты неправа», – только и сказала про себя Беатия. Ложась спать, она уверяла себя, что найдёт иной способ, кроме пробивания дыры в куполе. Слишком уж это… неправильно!
…Беатия вдруг проснулась посреди ночи. Обвела комнату ясным взглядом и подивилась тому, как могла столько медлить. Взмахом палочки фея материализовала на себе одежду, поплыла к двери, бесшумно толкнула её и спустилась вниз. Прислушалась – тихо, мирно,
«Ты чего?» – настороженно поинтересовалась Мирана, но Беатия её не расслышала. Мыслями она уже была рядом с куполом. Выскользнув из Школы, фея обошла её кругом, приблизилась к куполу, сморщила нос – как она раньше не замечала, что тут воняет? Приторный запах щекотал ноздри, вызывая неудержимое желание чихнуть. Беатия зажала нос пальцами и услышала робкое мяуканье. Илли? Бедолага, Ретане забыла принести ему мяса и молока, и он весь день сидел голодным. Теперь он сидел рядом с выкрашенной в жёлтый цвет голубятней, где мирно спали птицы, и тоскливо на неё поглядывал.
– Взять, что ли, тебя с собой? – задумалась Беатия, направляя палочку на купол. – Ладно, давай, – она снизилась, протянула к котёнку свободную руку, и он взобрался к ней на плечо, царапая коготками, – полетели со мной. Если Кси жива, я верну тебя ей… а потом вы уберётесь с глаз моих долой!
Беатия спохватилась, что не взяла с собой запасы сайкума и росы, но тут же махнула рукой – лучше отведает человеческой еды по пути. Наверняка та окажется вкуснее, а от росы в последнее время остро пахло растениями, с которых её собирали. Или это нюх Беатии сделался таким чувствительным.
– Так, – пробормотала она себе под нос, – как там… дэй-фен-си наоборот? Си-фен-дэй!
Она трижды повторила антизаклинание, и купол начал истончаться, пока не образовалась дыра с неровными краями. Небольшая, но чтобы вылететь беспрепятственно, её хватит. Конечно, Беатия могла рискнуть и с разгону врезаться лбом в купол, а потом рухнуть на землю и валяться там до утра, пока не проснутся золотые феи. Но тогда бы ей грозило разоблачение… а так… они ведь не знают, что у неё уже и кровь тёмная, а то заперли бы в комнате, как последнюю нарушительницу.
– Ты и есть нарушительница, причём давно, – сказала Беатия и хмыкнула. Илли испуганно мяукнул и прижался к её голове.
«Зря ты это сделала», – обречённо промолвила Мирана, а затем кто-то ахнул за спиной. Беатия развернулась, внутренне похолодев, и увидела Ретане. Золотая фея вылетела из Школы в явной спешке, но палочку прихватить не забыла – и теперь вскинула её на уровень груди. Сейчас усыпит или сознания лишит! Злоба вспыхнула, ослепила, заслонив собой всё остальное, и Беатия швырнула в противницу лучом:
– Пер-кусса!
Ретане выронила палочку и упала навзничь, раскинув руки. Медленно, не веря себе, Беатия подлетела к ней и увидела, как жёлтое платье потемнело на груди. Золотистые глаза Ретане смотрели в небо, волосы чернотой расплескались вокруг головы, изо рта змеилась струйка крови.
Осознание было как удар тупым предметом по голове. Беатия спустила котёнка на землю, кинулась к Ретане и стала трясти её, тихонько приговаривая, чтобы не разбудить голубей:
– Ну, приди же в себя! Скажи что-нибудь!
Напрасно – Ретане молчала. Кровь у неё остановилась, руки начали холодеть. Беатия приложила ухо к груди золотой феи – сердце не билось.
Котёнок жалобно мяукал, а за спиной Беатии мерцал разорванный купол. Всё кончено. Она поддалась искушению и стала преступницей, тварью, как дети и слуги Мааль.
Беатия не заметила, как села на холодную землю и обхватила голову руками. Слёзы капали у неё из глаз, сердце готово было разорваться от раскаяния и стыда. То, что она натворила – настоящая измена, и после смерти Беатию ждут мучения, если только Кэаль не смилостивится и не сделает её Светлой Душой в храме.
Если к тому времени храмы ещё будут стоять на земле, и мир не поглотит тьма.
«Ты уже убила её, хватит сокрушаться, – трезво прозвучал в ушах голос Мираны. – Теперь избавься от трупа и снаружи заделай дыру, чтобы Карисена не поняла, что случилось».
Верно. Узнай она правду, немедленно пошлёт голубя в Школу Алой Звезды, и не видать Беатии исцеления, как своих ушей.
Она собралась с духом, вытерла слёзы и успокоила Илли. Сожгла тело Ретане, собрала пепел в подол своего платья и крепко завязала узел. Вылетев за пределы купола с котёнком на плече, Беатия залатала дыру так старательно, как только могла, а потом набрала высоту и, пролетая над каким-то лесом, развеяла прах Ретане по ветру. Вот и всё, следы преступления заметены.
А теперь – на Рубиастрию!
Глава V
Герийонские горы – снежные, ослепительные в своём великолепии – раскинулись перед летящими феями. Напрягая уставшие крылья, Лэннери приметил внизу ирголевый лес: нарядный, бело-зелёный, и хвоя издалека казалась ярким ковром, манила прилечь и отдохнуть. Может, людям она и стала бы удобной постелью, но Лэннери и его спутники предпочли искать мох. Благодарение Кэаль, мха в лесу тоже хватало, а на поляне, по краю широкого пня, раскинулась поросль мягких белых грибов. Когда Ксилина, прижав к себе свиток с заклинанием поиска, плюхнулась на них, грибы жалобно чавкнули. А тем временем Лэннери и Дергилай поддевали палочками зелёный мох на стволе ирголя.
– Только один сайкум и кувшинчик с росой остались, – огорчённо произнесла Ксилина, заглянув в котомки, брошенные на пень. – И пара пустых кувшинчиков.
– Всё, что осталось, разделим на троих, – бросил Лэннери, соскребая лучом ещё немного мха.
В лесу царил сумрак, и даже лучи Алой Звезды не могли пробиться через плотно сомкнутые кроны деревьев, прикрытые снегом. Скользнув взглядом по стволу ирголя вверх, Лэннери заметил, что верхние ветки напоминают сложенные вместе руки с острыми локтями. Следа чёрной магии в этом лесу не было, но уютным его не назовёшь: чем больше присматривался Лэннери, тем больше ему чудилось нечто человеческое в очертаниях ирголей. Да что там, и мох шевелился в руках, как живой. Или это разыгралось воображение перед встречей с черномагом?