Тень Деформации
Шрифт:
— Играют, — ответил печально капитан. — Терентий, для меня была честь…
— Не дождётесь! — ехидно огрызнулся я. — “Была”, да сейчас! Они играют — так и мы поиграем.
— Терентий, это бессмысленно, уж простите…
— Не прощу. Так, они уходят от атак прыжками. Их щиты не пробить нашим оружием, этих варповых слишком много, но они скачут. Развлекаются, идиоты, — злобно оскалился я. — Капитан, вся энергия нужна на двигателях. Перераспределите её, я знаю, возможность есть.
— А смысл… по слову вашему, — собрался Боррини.
— Люций, постреливайте в них, а лучше промахивайтесь — пусть думают, что
— Терентий, что вы задумали? — наконец заинтересовался капитан.
— Таран, Франциск, — ответил я.
— Но мы же разобьёмся об их щиты!
— И прекратим столь занимательную “игру”? — хмыкнул я. — Да хоть странички этой еретической книжонке потреплем, в конце-то концов! Но вряд ли: они “играют”, они прыгнут, Франциск.
— Да, возможно вы правы, Терентий. И что? — несколько менее похоронно выдал капитан.
— Скорость, сможем уйти в имматериум… — начал было я, но кислая физиономия Боррини заставила говорить всё тише.
— Идея хороша, Терентий, но куда, как вы думаете, они прыгнут? Они НЕ РАЗГОНЯЮТСЯ, Терентий, — трагически выдал капитан. — Сила их варп двигателя позволяет прыгать без разгона. Догонят и собьют траекторию.
— А я его погасил, — задумчиво протянул я.
— У вас кровь, Терентий, — указал на верхнюю губу Боррини, а Кристина шепнула: “я остановила”. — Да, погасили, но не целиком и чуть не умерли. И это ничего не даст, разве что и вправду разбиться в таране, — задумался он.
— Стоп. Микропрыжок проходит через навигационный варп, так? — выдал я, на что последовал кивок. — Далее, вот мы разогнались, эта Ледь перед нами прыгает в варп. А если мы врубаем варп двигатель, подхватывая их след?
— Наш двигатель не вытянет, даже если подать всю энергию всех генераторов, — отрезал Боррини.
— Я смогу удержать проход. — выдала Кристина. — Точнее, с вашей помощью, Терентий, не дать схлопнуться варп-окну их корабля, энергия нашего двигателя тоже пригодится.
— Так, мы оказываемся в имматериуме вслед за ними. В варп-течении, варп знает каком, тут буря, — вслух рассуждал я. — Скорость у нас хилая, мощных двигателей, как у предателей, нет. Нас подхватывает течением. И, немалый шанс, что еретики не выйдут обратно. А, просто догонят нас, возьмут на пустотный абордаж. Но! — воздел перст я, оскалившись, — у них не будет пустотных щитов. Совсем.
— Это неплохо, Терентий, но, даже если мы соприкоснёмся полями Геллера… Не хочу вас огорчать, но даже полный залп всего оружия Милосердия не нанесёт еретику серьёзного вреда. Слишком он большой, — вздохнул Боррини.
— В варп плазму, Франциск. Именем Империума Человечества, я, Инквизитор Терентий Алумус объявляю тяжёлому линкору “Пречистая Леди” приговор. Будучи Трайторис Максимус, это судно подвергается приказу Экстерминатус. Готовьте спецторпеду, Франциск, — подытожил я. — И Франциск, умоляю, протоколируйте. С меня, если мы потеряем спецбоеприпас в варпе без цели… ну, голову мне оставят. Но её содержимое — не факт.
На самом деле, как моя “пафосная речь”, так и последующая просьба были нужны. Первое — запуск протоколов расконсервации тайного хранилища “торпед судного дня”. Вполне официально зачитанный в рубке приказ запускал системы безопасности и отменял протоколы самоуничтожения, отмыкал опечатанные створы.
А вот просьба не “потерять”…
Ну, несколько иронизирую, конечно, но мне надо, сам себе протянул я, краем глаза отмечая, как суета из обречённо-бессмысленной превращается в суетливо-осмысленную.
Перераспределение энергии, отключение предохранителей, готовность к аварийному входу в варп. Это не считая подготовки спецбоеприпаса и жуткой ругани орудийной команде от Боррини. Он мою полушутку принял вполне всерьёз, хотя, шуткой это было менее, чем наполовину.
И вот, пока постреливающий и потихоньку наращивающий интенсивность лазерного огня несун в ледском обличии развлекался, мы готовили свой ход Терёхой.
Милосердие на определённый момент ускорилось, освещение на мостике потускнело, а мы следили за еретиком. Пара залпов лансов ушли в молоко, один сожрал щит, а мы всё приближались. И тут вставал вопрос, что, учитывая скорости, еретик уже нас не сожжёт на месте — не тот угол. Может активировать свои монструозные пустотные щиты. О которые мы в варп разобьёмся, ну или будем иметь тысячную процента уцелеть и провалится в варп ЧЕРЕЗ них.
Последнее отдавало откровенным безумием, так что я даже не озвучивал вслух. Просто сообщил Кристине, в свете и ветре, что, если что, “попробуем”.
Но еретики не хотели до срока “ломать игрушку”. И скакнули в варп, а я взвыл в голос — ощущение было, как будто меня рвут на части. Поскольку я давал энергию Кристине, не развеивал, а старался удержать варп-проход без поддержки. И это было реально больно, в прямом смысле слова — болела душа.
И Кристина подпитывала проводимой через себя моей энергией и энергией нашего двигателя, дёргающуюся кляксу варп-перехода, в которую, чуть ли не с чпоканьем, всё же протиснулось Милосердие. И ей было чертовски больно, я чувствовал по нашей связи.
Почти шёпотом она пробормотала координаты, Боррини орал, я было начал приходить в себя, как почувствовал зарождающейся варп-переход. Ну нет, не уйдут, сволочи, подумал я, вздохнул и принялся его корёжить.
И не ушли — через минуту мучений мостик заполнили ликующие вопли, прерванные криком Боррини:
— Полный ход! Нас сейчас накроет волной!
И накрыло. Впрочем, поле Геллера держало, а флуктуации, достойные сердца самой башенной бури, я, уже ни на что не обращая внимания, гасил. И выжили, вот только… Кристина всё хуже и хуже чувствовалась по нашей связи. А потом послышался стук её руки о палубу, потому что оседающее тело я успел подхватить.