Тень Лучезарного
Шрифт:
– Любовь меня уже утомила, – заметила Брита. – Как часто здесь кормят?
– Я здесь всего на половину дня дольше тебя, – надул губы Аменс. – Меня еще не кормили. Сказали, что будут бросать что-то. Воды не будет. Придется лизать стены. Больше ничего не знаю.
– А если мы откажемся от еды? – спросила Брита.
– Сдохнем, – предположил Аменс. – Но я сомневаюсь, что тут в ходу легкая смерть. Опустят лестницу, достанут и… Боюсь даже загадывать.
– А если мы откажемся выходить? – задумалась Брита. – Например, сломаем лестницу и будем размахивать ее обломками.
– Я спрашивал, – кивнул Аменс. – Мы в старом замке. Тут рядом сток нечистот. Отвести их сюда – минутное дело. Всплывем, как миленькие.
– Теперь все ясно, – стала раздеваться Брита.
– Ты что? – удивился Аменс. – Все-таки решила жениться? Ты уж прости меня, но я тут пощелкал пальцами, устранил, так сказать…
– Что устранил? – не поняла Брита.
– Ну, простенькое заклинание, – признался Аменс. – Тут тяжело колдовать, вокруг столько поганой магии, даже под землей, но вблизи и тихо – можно. Получилось. Я когда в Турше угодничал, у меня отбоя не было от девчонок. Нет, сразу скажу, ничего там не поправлял никому, да и не умею. Даже не проси. А вот глупости исправлять – очень даже. Но только если сразу или в течение недели. Потом рука не поднимается. И знаешь, кто меня этому научил? Син! Вот ведь умелец на все руки.
– То есть мне можно не беспокоиться? – сплюнула Брита. – Родить сына главному инквизитору не удастся?
– О как тебя уважили, – покачал головой Аменс. – А я мог родить сына разве только начальнику тайной стражи императора. Русатосу. Жаль, что я неспособен. Даже и заклинание на себя тратить не стал. А ведь интересно могло бы выйти. Он ведь мурс, Брита. И давно. Очень давно. Я почувствовал.
– Почувствовал?
Брита разделась, осмотрела себя, отошла, не обращая внимания на Аменса, справила нужду, потом надела исподнее, оставив рубаху.
– А ведь я был бы счастлив с тобой, – вдруг прошептал Аменс. – Такому, как мне, такая женщина нужна. Как шест, на котором будет держаться шатер.
– Боюсь, шкурка у тебя мала, чтобы шатер из нее кроить, – проговорила Брита. – Смотри сюда. Вот эту стену я протерла. Если воды нам не дадут, то будем промокать мое котто, отжимать и пить. Найдешь силы, снимешь свою рубаху. Будем ловить помои. Сомневаюсь, что нам достанется что-то более съедобное. И советую понемногу двигаться. А что ты там сказал насчет чувств. Что ты чувствуешь? Я-то думала, что кроме невеликой способности к магии, все твои таланты – расплетать чужое колдовство.
– Не расплетать, а есть, – поправил Бриту Аменс. – Жрать его. Поглощать. Син научил, кто же еще. Или уже отыскал меня такого. Может быть, и не думал меня выхаживать, а талант во мне взращивал найденный? Вот думал, в одна тысяча пятьсот шестом году попадет черноволосая красавица в сырую яму, там ты ей и пригодишься. Вот и пестовал меня. Все для тебя, Брита.
– Что ты чувствуешь? – повторила вопрос Брита.
– Все, – ответил Аменс. – Эта яма словно воронка. Я и раньше все чувствовал, а здесь словно к замочной скважине прилип. Там, на западе – середина Светлой Пустоши. Бездна. Грязь. Живая грязь. Что-то ужасное. Туда смотреть не могу. И этот самый император, что собирается нас с тобой целовать, – часть того ужаса. Но кроме этого… вижу вроде бы аксов. То ли четырех, то ли пятерых – не пойму. Все дрожит. Вижу сеть. Или паутину. Или морозный узор. И он тоже дрожит, бьет меня в уши, стучит, как будто я – блоха в шкуре огромного пса. Представляешь, каково ей приходится? Не уснешь. Сердце-то у пса колотится.
– Вот я как раз и думаю, как бы побольнее укусить этого пса, – заметила Брита.
– Больнее, чем тебя может прикусить он, все равно не получится, – ответил Аменс. – Но вот что я вижу отчетливо, правда, не могу назвать имен или мест, так это мурсов. Знаешь, сколько их всего осталось?
– Мать говорила мне, что после Лучезарного осталось всего двадцать два мурса, – нахмурилась Брита. – Она знала их всех по именам. А мне всегда казалось, что эта наука не пригодится.
– Да уж, – кивнул Аменс. – Я бы тоже отказался от этой науки. Но я теперь не вижу двадцати двух. Вижу только пятнадцать. Они как бледные звездочки у меня в глазах.
– Все точно, – согласилась Брита. – Аментия говорила о том же. Правда, когда она начала прощупывать своими пальчиками сущее, мурсов было уже восемнадцать. Четыре оказались развоплощены. А шесть лет назад рассеялись на тысячи лет еще трое. Пятнадцать и получается. Но что нам с твоего таланта, Аменс? Пятнадцать звездочек… Вот факелы погаснут над ямой, они нам, твои звездочки, посветят?
– Есть среди мурсов один… – задумался Аменс. – Его зовут Орс. Я не знаю, может быть, и раньше случались среди мурсов достойные люди, но он…
– Спать, – присела у стены Брита. – Не знаю, как накопить силы, а сберечь их можно только во сне.
Еду им бросали раз в день. Это и в самом деле были помои. К счастью, сухие помои. Очистки, выскобленные кости, объедки. Но еды было мало. Брита об этом крикнула стражнику. Тот засмеялся и ушел. Через час на дно ямы плюхнулся тяжелый мешок.
– Угощайтесь, – раздалось сверху.
Брита распустила завязи и похолодела. В мешке были отрубленные и засыпанные солью головы ее отца и матери. Она выпрямилась, уперлась головой в стену, постояла несколько минут, вновь завязала мешок, а потом присела у стены и впервые не уснула, а провалилась в беспамятство.
На следующий день у ямы были посетители. Первым появился высокий и худой воин. Он помахал рукой Аменсу и пригляделся к Брите.
– Русатос? – прошипел Аменс. – Тот самый. Но он не один. Тот, что с ним – тоже мурс.
– Эта девка, говоришь, не хуже тебя? – усомнился над ямой Русатос.
– Именно она, – показалось вверху лицо Ярри.
– Но ведь она обычный человек, – пожал плечами воин.
– Тем это ценнее, – заметила Ярри.
– Если не опаснее, – ответил Русатос. – Дай команду страже, чтобы вели к императору этих двоих в веревках.
– Когда? – подал голос со дна ямы Аменс.
– Когда-то, – ответил Русатос.
Чуть позже появился Урсус Рудус. Судя по золотым нашивкам на его гарнаше, он числил себя или советником императора, или воеводой всего Ардууса.
– Ну что? – зевнул он над ямой, ковыряя в носу. – Нравится? А ведь я тебе, сука, предлагал жениться. Ну, сиди там.
Поднялся и, прежде чем уйти, справил на головы пленникам нужду.
На следующий день начались смерти. Брита едва успела собрать вместе с начавшим шевелиться Аменсом помои, когда как будто что-то ударило ее в голову, а затем она обнаружила, что и Аменс сидит в углу, и из носа у него течет кровь.