Тень луны
Шрифт:
– Ты совсем измучена.
– Я устала.
– Я провожу тебя до палатки. Тебе надо поспать, а мы с Мендрано обсудим, что нужно приготовить к завтрашнему дню. Идем?
– Да, Луис, я хочу спать.
– Вашу руку, мадемуазель.
Луис протянул руку Жоан. Она поднялась.
– Я вернусь через несколько минут, Мендрано. Подожди здесь, – попросил археолог.
Управляющий кивнул.
– Спокойной ночи, Жоан.
– Спокойной ночи, Мендрано. Увидимся утром.
Выйдя из палатки, Луис обнял девушку, вдыхая запах ее мягких волос. Она доверчиво
– Спасибо за поддержку. – Луис взял лицо Жоан в свои ладони. – Но все это уже не так важно для меня. Есть что-то более главное, то, что я люблю тебя, Жоан, очень люблю.
– И я люблю тебя, – прошептала она. Их губы опять встретились.
Спустя минуту, Луис легонько отодвинулся от нее и сказал:
– Тебе нужно отдохнуть. Спокойной ночи, любовь моя. Хороших тебе снов.
– Спокойной ночи.
Луис еще раз поцеловал девушку и пошел к своей палатке. Она проводила его взглядом. В палатке было тепло, пахло пряной колумбийской ночью. Жоан казалось, что она уснет, не сходя с места. Она с трудом стянула с себя жакет, стала расстегивать пуговицы на юбке, но вдруг остановилась.
Ей снова вспомнилось лицо отца, этот алчный горящий взгляд, каким он впился в драгоценности. Как понимать это странное равнодушие к раскопкам, и вдруг – непомерный интерес! Все это было не похоже на Виктора Ланнека ее мечты.
Ради любви к Луису, а может, из-за боязни потерять отца, которого она только что обрела, Жоан решилась пойти к Ланнеку. Ей было необходимо выяснить все.
Палатка ученого находилась в другом конце лагеря, почти на границе с окружавшими его джунглями. Никто не видел, как Жоан прошла туда. Она заметила тусклый свет, значит, Виктор еще не спит. «Наверно, проводит исследование или читает», – подумала Жоан.
Постучав по шесту палатки и не услышав ответа, она окликнула отца. Никто не отозвался. Тогда, откинув полог, она шагнула внутрь и увидела, что палатка пуста. Странно, он же утверждал, что устал, сказал, что идет спать. Но, раз его нет ни с Луисом, ни с Мендрано, тогда где же он? Так думала Жоан, стоя в растерянности посреди палатки.
Она присела на край раскладушки и огляделась. Ее палатка и палатка Луиса были завалены инструментами, книгами, тетрадями, рисунками и фрагментами артефактов. Палатка Ланнека была фактически совершенно пустой. У Жоан опять шевельнулись какие-то подозрения, но она постаралась подавить их в себе.
Уже собравшись уходить, она вдруг заметила записную книжку в кожаной обложке, которая едва выглядывала из-под подушки. Книжка была похожа на фотоальбом, и это вызвало волнение Жоан. Вдруг здесь фотографии из жизни отца, которую он прожил, не зная о своей дочери?!
Она достала книжку и положила себе на колени. Края обложки были обтрепаны. Жоан колебалась, не решаясь открыть ее, но затем дрожащей рукой перевернула первую страницу. На нее была наклеена газетная вырезка, фото молодого Ланнека. Жоан улыбнулась. Опустив глаза, прочитала подпись: «Алекс Мак-Комби произвел впечатление на публику в роли Гамлета бессмертного Шекспира». Улыбка сползла с ее лица.
– Что это такое? – сказала она вслух.
Жоан ошеломленно смотрела на фото. Она словно застыла, пораженная внезапной стужей. Но это невозможно! Это ведь ее отец! При чем здесь какой-то Алекс Мак-Комби? Она быстро перевернула страницу, потом следующую и следующую. Книжка была полна газетных вырезок, критических оценок на работы актера. На фото он был запечатлен то в роли короля Лира, то в роли Ромео.
В большинстве случаев игру Алекса ругали и лишь в нескольких хвалили. В альбоме была отражена вся жизнь актера.
Актера!
Этот человек, уверявший, что любит ее, приехавший работать с Луисом, называвший себя Ланнеком, оказался самозванцем!
Интуиция не обманула ее. Жоан горько покачала головой. Она, конечно же, должна была еще раньше распознать подлог, ведь было столько всяких оплошностей, обличавших самозванца.
– О боже, – простонала Жан.
Ведь ей и Луису был очевиден недостаток знаний у этого господина. Но они были так ослеплены именем «месье Виктор Ланнек», что не хотели замечать этого.
– Я должна была бы догадаться, – прошептала Жоан вслух. – Я должна была догадаться.
– О чем, милая?
Мягкий, вкрадчивый голос Ланнека раздался неожиданно. Девушка вздрогнула от испуга. Она была так увлечена рассматриванием альбома, что забыла об опасности и не слышала, как он вошел в палатку.
Оценив ситуацию, Алекс вытащил пистолет и нацелил его на девушку. Она медленно поднялась.
– Вижу, ты нашла мои газетные вырезки. Знаешь, это старая вредная привычка – таскать за собой эту дрянь. Но вот так взять и выбросить это я не могу, представляешь? Довольно богатая событиями карьера, не правда ли?
Жоан сделала шаг вперед.
– А вот этого не надо. Не надо, Жоан. Мне очень не хотелось бы стрелять в тебя. Не потому, что я испытываю к тебе что-то, вовсе нет. Просто тогда мне придется убить твоего любовника и его дружка, этого бешеного колумбийца. Хоть он мне и неприятен, но я не хотел бы этого делать. Я по натуре – пацифист, Жоан, я даже боюсь крови. Не вынуждай меня, прошу.
– Зачем ты все это сделал? – спросила она.
– Разве ты не поняла? Подумай, ты же умная. У каждого в этом мире есть свои интересы.
Алекс сунул руку в карман и достал изумруд, который он взял в каменном сундуке в гробнице.
– Личные интересы, Жоан. Алекс взвешивал на ладони камень.
– Я взял его сегодня в гробнице. Уж слишком он красив, чтобы оставлять его там.
– Ты не сможешь сбежать с этим.
– Увы, могу.
Алекс задумался. Девушка слышала, как бешено стучит ее сердце. Необходимо потянуть время, постараться вразумить этого человека. Мысли лихорадочно бились в голове Жоан.
– Мы сейчас с тобой прогуляемся, – проговорил, наконец, Алекс. – Веди себя хорошо, если не хочешь, чтобы я убил Луиса и его приятеля. – Он ненадолго замолчал, а потом решительно добавил. – Так и знай, если что, я убью их.