Тень мачехи

Гимт Светлана

Теперь Залесский понял, почему Катя говорила с ним столь откровенно: ревность и обида ещё не так языки развязывают.

— М-да, занесло нашу Алёнку… — задумчиво сказал он. — А сейчас она где?

— Да кто ж её знает! Мы как рассорились в тот раз, так я и плюнула: не буду больше помогать, не в коня корм. Пусть сама разгребает то, что натворила. Знаете, — она подняла на него взгляд, в котором обида мешалась с непониманием, — вот говорят, если человек Священное писание читает, душой светлеет, на верный путь становится. А вот Алёнка — она же отрывки из Библии

наизусть знала, ещё тогда, в юности! И что?…

— Мало читать — проникнуться нужно, — пожал плечами Залесский. — Да и потом, важно, для чего читаешь: чтобы в жизни разобраться, лучше стать — или чтобы при случае цитатой козырнуть.

— Действительно… — согласилась Катя. — Слушайте, ну, может, всё-таки, чаю? Эклеры мои попробуете, печенье. Вчера пекла.

Залесский почувствовал, как засосало под ложечкой. Но всё же отказался: мало того, что обманом выудил информацию у этой симпатичной женщины, так ещё и закусить этот обман сладеньким, приготовленным ею для своей семьи? Как-то уж совсем непорядочно получалось.

— Спасибо, я недавно обедал, — соврал он. И, спешно откланявшись, спустился вниз к машине. Ещё раз набрал номер Леднёвой — абонент недоступен, возможно, сменила сим-карту. Но складывать оружие Залесский не собирался. По дороге в гостиницу думал, как выманить Алёну через соцсеть — единственный канал связи, который он знал. И придумал-таки историю с найденной Библией.

Дальнейшее было делом техники: связаться с Андрюхой Кузьменко, озадачить его компьютерного гения изготовлением поддельных фотографий — благо, подлинников с изображением Вульгаты Гуттенберга в интернете хватало. Через несколько часов получить изображения страниц, траченных временем, но с участками читабельного текста. И закинуть наживку с аккаунта Кузьмы, изменив имя на Егора Любимова, а город на Самару — партнёр сказал, что старый аккаунт вызовет меньше подозрений. И отдал пароль Залесскому, чтобы тот мог проверять сообщения и, в случае, если Алёна не позвонит, а напишет, ответить ей самостоятельно.

Оставалось только ждать.

«И ходить на свидания с Василенко, — усмехнулся Залесский, глядя, как тот вышел из такси на стоянке перед кафе, поёжился под апрельским дождиком и трусцой побежал ко входу. — Вот у меня работа: иметь дело с такими, подлыми да плюгавыми… Впрочем, не по работе я здесь, из-за Тани».

Он с равнодушным видом отхлебнул остывшего кофе, хотя внутренне подобрался: враг уже направлялся к его столику. Сел напротив, чинно подобрав брючки. И, не здороваясь, спросил:

— Как успехи в поимке мальчика?

Залесский смерил его взглядом:

— Вы говорите так, будто я обязан перед вами отчитываться.

— Никто никому не обязан, — дернул плечом Василенко. На его рыжеватых волосах блестели капли дождя. — Просто хотел поменяться информацией.

— Интересно, какой?

— Вашу девочку отследили. Хорошая идея — улететь на юг. Отдохнуть, погреться… Только почему она не осталась в Геленджике? Зачем-то поехала в Новороссийск. Ну не курортный же город! Вы ей не объяснили?

Залесскому удалось сохранить непроницаемый вид, но пальцы дернулись — так захотелось сжать в кулаке эту тощую шею, свернуть на бок нагловатую ухмылку победителя, которым себя считал Василенко! Так, не нервничать. Возможно, он знает не так много, как хочет показать.

— Новороссийск? — ухмыльнулся в ответ Залесский. — И всего-то? Вы напрасно платите своим ищейкам.

Василенко еле заметно двинул ртом, но улыбка сразу стала приклеенной. «Блефовал, — понял Юрий, и от сердца чуть отлегло. — Но всё равно нужно предупредить Таню, чтобы сидела дома, и Михалыча — пусть сам снабжает её всем необходимым».

— Что-то ещё? — спросил он Василенко, демонстративно глядя на часы.

— Слушайте, ну не делайте вид, что вы торопитесь, — скривился тот. — Мы же деловые люди, партнёры, можно сказать…

— Странное партнёрство: вы мне врёте, пытаетесь запугать. С Демидовым у вас так же было, когда наличку через аптеки качали?

— Я ничего не знаю о его делишках, — быстро сказал Василенко. — Мне просто нужны мои деньги. И я хочу сделать вам предложение: если вы поймаете его первым, и деньги будут при нем, просто отдайте мне вот такую сумму.

Взяв карандаш Залесского, он написал на салфетке цифру. Двинул белый квадратик по ярко-красной поверхности стола.

— На остальное я не претендую, — добавил Василенко. — Можете вернуть их своей клиентке. И аптечная сеть останется при ней.

— А если первым его найдете вы? — уточнил Залесский.

— Тогда вам вообще беспокоиться не о чем. Вы и ваша клиентка можете жить спокойно.

«А у Демидова не будет шансов дожить до суда», — понял адвокат. На колкость Василенко он внимания не обратил: пусть хорохорится, что ещё ему остается делать?

— Знаете, даже если вы перестанете передо мной мелькать, я не остановлюсь, — медленно проговорил он. — Буду искать Демидова, потому что он должен ответить по закону. И если найду труп, отвечать будет кто-то ещё. Например, вы. Кстати, за преднамеренное убийство дают больше, чем за обналичку.

Во взгляде Василенко вспыхнула искра ярости, но её притушил страх.

— Я не собирался идти на крайние меры, — пробурчал он.

— Я рад, — сказал Залесский, понимая, что пришла пора пожертвовать пешкой. А иначе, как пешку, он Василенко не воспринимал — за ним явно стоят другие фигуры, и деньги, которые украл Демидов, наверняка принадлежат им. Кроме того, цели засадить Василенко у него не было — главное, чтобы за решеткой оказался человек, так подло поступивший с Татьяной.

— И я был бы рад ещё больше, если бы вы всё-таки сообщили мне, если найдёте Демидова первым, — сказал юрист. — Тем более, ваше участие в обналичке ещё нужно доказать, что бы там ни начал рассказывать Демидов. Вряд ли наша доблестная, но очень ленивая полиция будет слишком глубоко копать. Это мы, частные адвокаты, привыкли работать быстро и качественно. Но и у нас есть возможность держать язык за зубами и советовать то же другим. Вы понимаете, к чему я?

Василенко кивнул, задумчиво вертя в руках карандаш.