Тень мачехи
Шрифт:
Татьяна замерла, осознав: это и был он — там, во дворе. Просто она не узнала его. Да и как узнать — видела всего один раз, он был выбрит, и выглядел прилично, не как избитый уголовник. Облегченный вздох вырвался из её груди, радость наполнила душу: «Всё обойдётся, всё кончилось!» Она повесила люльку на локоть, и крепче обхватила Вику — хотела вернуться к дому. Но вспомнила его рык, не предвещающий ничего хорошего. И лопату в своих руках. И тот, как он падал.
Озноб пробежал по спине, и она виновато сникла. Непонятно, почему он настроен против неё — может, Наталья устроила истерику, и теперь
Она отодвинула штакетину и пролезла на свой участок. Прошла через огород и, едва подойдя к дому, услышала женский крик. Прибавив ходу, почти выбежала за угол.
Волегов сидел на земле, потирая затылок, и растерянно смотрел куда-то вверх. Рядом с ним, касаясь рукой его плеча, стояла стройная брюнетка на костылях, за спиной которой виднелось бледное лицо другой женщины. А у стены дома, вытянув руку, стоял разъярённый Залесский. И в этой его руке тускло поблескивал пистолет.
28
Сидя на диване в гостиной дома Демидовых, Анюта нервно переплетала пальцы, думала. И, наконец, спросила:
— Таня, но как она могла? У меня в голове не укладывается!
— А у меня не укладывается, что её больше нет, — ответила Татьяна, машинально помешивая ложечкой чай. — Но сама по себе смерть Натальи мало меня волнует. Я больше переживаю за живых.
Теперь, когда они во всём разобрались, и Татьяна пригласила всех в горницу, нашлось время для спокойных разговоров. Мужчины сидели за накрытым столом возле русской печи, Залесский и Волегов с перемазанным зелёнкой затылком рассматривали разобранный пистолет, и обсуждали что-то. Александр Ильич невозмутимо поглощал пряники, запивая их чаем, и лишь иногда вставлял реплики в разговор Сергея и Юры. А маленькая Вика лежала на диване между Элиной и Анютой, привыкая к новой семье.
— Но вот тётю Алю жалко, — вздохнула Татьяна. — Представляешь, она только что инсульт перенесла, из комы вышла. И в таком состоянии узнать, что у тебя погибла дочь…
— Не говорите ей, — посоветовала Элина Совка, сидевшая рядом с Анютой. — Успеете ещё сказать.
— А тело? Ведь нужно как-то вытребовать его, похоронами заняться.
— Мы с Серёжей найдем ритуальное агентство, они всё сделают, — пообещала Анюта. И спросила, понизив голос: — А какая она была? Я просто никогда не встречала женщин, которые бы так наплевательски относились к своим детям. Вообще, если честно, поняла за последние сутки, что толком жизни не знаю. Многого не видела. И вот не пойму теперь — повезло мне, или наоборот.
— Думаю, повезло, — с улыбкой ответила Татьяна. И тут же посерьезнела: — А Наталья… Понимаешь, я всегда думала, что она странная. Неприятная какая-то, и странная. Бросает ребенка, скрывает Викиного отца даже от собственной матери…
— И она вот так вот прямо сказала, что Вика ей в тягость, но она отдаст её чужим людям, лишь бы она Серёжке не досталась? — недоверчиво округлила глаза Анюта.
— Она пьяная была, — махнула рукой Татьяна. — Молола, что в голову придёт. Я думала, поговорю с ней, попытаюсь образумить. Но когда узнала, что она ради больной матери не хочет с отдыха вернуться, тогда и поставила на ней крест. Поняла, что объяснить ничего не получится. Слишком разные у нас ценности. Поэтому я Вику и забрала. И попыталась дозвониться Сергею
— Ох, бедная Нина Васильевна! — всплеснула руками Элина. — Ну и кричал он на неё! Козу твою напугал, она, бедная, аж в угол забилась.
Татьяна вспомнила этот момент — когда сидевший на земле Волегов зло бросал ей обвинения: «Ты украла Вику! Ты воровка, больная, и это уже не первый ребенок!» Как Залесский рявкал на него, требуя выбирать выражения. И как, в двух словах рассказав историю Павлика, Таня сказала: «Да позвоните своей секретарше! Я пыталась вас найти через неё, оставляла свой номер. Стала бы я так делать, если бы хотела сбежать с ребенком?» И ведь он позвонил, и она видела, какими растерянными сначала стали его глаза, и какими бешеными потом. Да, орал он от души. Пока не расплакалась, испугавшись, Вика, а Таня не цыкнула на него так, что он сразу умолк и виновато опустил смартфон.
— Кстати, козу подоить нужно! — вспомнила она. — Молоко прокипятим, и Викульку покормим, пора уже.
— А можно я с тобой? — смущенно попросила Анюта. — Никогда не видела, как доят коз.
— Пойдём, — улыбнулась Таня. Ей нравилась эта женщина, с которой они так легко перешли на ты. И которая там, во дворе, первая поняла, что Татьяна ни в чем не виновата. А потом ещё и прикрикнула на своего мужа: «Цени, что она твою дочку спасла! И правильно тебе лопатой досталось, я бы на её месте так же сделала!»
Совки ей тоже понравились, да и Волегов — она не ошиблась, посчитав, что в конце концов он поймет всё правильно. И какое же счастье, что они с Анютой решили удочерить Викульку! Жалко, конечно, будет с ней расставаться. Но у неё, Тани, своя судьба. И, может быть, ещё будут дети.
Когда они встали, Татьяна поймала на себе взгляд Залесского.
— Ты куда, милая? — спросил он, подняв бровь. — За очередным ребенком?
— А что, Таня прекрасно смотрится с младенцем на руках, — улыбнулся Александр Ильич, глядя на неё с уважением.
— Мы скоро, — пообещала Анюта. И повернулась к Элине: — мам, посидишь с Викулькой?
— Ну вот, начинается, — притворно охнула Совка. — Не успели ребенка заиметь, уже на бабушку спихиваете? Да, иди, конечно. Посижу с удовольствием. Отчего с такой красавицей не поводиться?
Она наклонилась к внучке, вложила пальцы в её ладошки — и Вика ухватилась, сжала крепко, а Элина потянула её к себе. Девчушка засмеялась — ей всегда нравилась эта игра. И Татьяна пошла во двор со спокойной душой, по пути захватив ведёрки, чистую тряпочку и бутылку с водой.
Фроська ждала у двери. Татьяна вытащила из сеней низенькую скамеечку и уселась прямо во дворе. Коза покорно встала рядом. Глядя, как Татьяна обмывает ей вымя и вытирает его тряпицей — мягкими, нежными движениями — Анюта сказала, помявшись:
— Тань, можно спросить? Тебя ведь чуть не посадили из-за того мальчика… Как же ты не побоялась забрать Вику? Ведь в этот раз тебя могли обвинить в похищении, и действительно посадить. Наталья могла бы вернуться, обнаружить, что Вика пропала — и пойти в полицию.