Тень Орла
Шрифт:
– Сначала я послал остатки своей гвардии отнять хлеб у тех, у кого он еще был. А потом велел раздать его на площади голодающим. И его не хватило. Его не хватило даже половине! Те, кто остались голодными, пошли ко дворцу. У меня хватило ума выйти на балкон, чтобы объяснить народу, что хлеба больше нет… Можно подумать, тому, кто умирает с голоду, можно что-то объяснить!
Охрана едва успела втащить меня внутрь. Во дворце свалили решетку. На первом этаже не осталось ни одной целой вазы… Прошло уже много лет, а мне до сих пор, когда прохожу по тому коридору, кажется, что сандалии ступают по лужам крови. Крови было много. Больше, чем нужно, наверное… Но зато те, кто остался, действительно хотели работать, а не бить чужую посуду.
На следующий день я отменил налог на ловлю рыбы и коптильни. Ту зиму мы пережили только благодаря морю. Море не дало нам умереть. Кстати, в Акре до сих пор самый богатый рыбный рынок на побережье. Но нужно было что-то решать с хлебом. Крестьяне, напуганные набегом, не хотели возделывать землю. Они вообще не хотели выходить за городскую стену!
Я принял беглых рабов из Пантикапея. Большой отряд. Мне пришлось их всех выкупить, но они того стоили. Я объявил их свободными людьми и дал оружие. Мне говорили, что рабы убегут и станут разбойниками. Некоторые так и сделали. Но большинство стало передовым отрядом Акры. За их спинами крестьяне уже больше десяти лет спокойно сеют хлеб.
Франгиз сняла с себя золотые браслеты и серьги и надела простое платье из выбеленного полотна. Когда вслед за ней переоделся весь двор, оказалось, что денег достаточно, чтобы построить пять кораблей. На следующий год они вышли в плавание. Их вели не купцы, а граждане Акры, и они вышли под флагом города. Два корабля погибли в шторм – капитаны были неопытны. Но три вернулись с драгоценнейшим грузом.
– Золотом?
– Солью.
Даний снова замолчал. А когда заговорил, голос его изменился, стал жестче:
– Все это было замечательно и мудро, но могло лишь помочь не умереть с голоду. Люди все равно уходили из города, потому что здесь можно было только выжить. А они хотели жить… И если стены – кости города, деньги – его кровь, а базар – сердце, то люди – его душа. Никто не может жить без души. Однажды ночью я встал, надел темный плащ, взял черную краску и на белой стене дворца нарисовал летучую мышь с раскинутыми крыльями. На следующую ночь ко мне пришел человек. И мы заключили договор. Самый странный из всех возможных. Через шесть лет Акра стала самым процветающим портом на побережье. Но правителем я больше не был. Я считал деньги, возводил дворец и поднимал чашу с вином за процветание Акры. Больше я не делал ничего.
– Ты отдал слишком много.
– Не думаю, – Даний грустно улыбнулся, но в темноте Тень не увидел этого. А голос его был спокойным и ровным. – Я ничего особенного не отдал. Потому что и не был правителем. А приобрел дружбу могучего клана и десятилетие мира и процветания. Думаю, сделка была выгодной. Во всяком случае, я никогда не жалел о ней…
– Откуда ты узнал, что казна пуста? – перебил Тень. Этот вопрос с самого начала не давал ему покоя.
– Это легко. Если рыбак не выходит в море, пахарь в поле, а купец на рынок, откуда взяться деньгам? Если старый Кир закрыл свою мастерскую по выделке кож, Зулейка перестала выпекать булочки с корицей и марципаном, братья Каспериды вместо дамских ножных браслетов куют клинки для твоих наемников, то денег не будет. Если хлебная лепешка дорожает, а золотой динар дешевеет, это очень плохой признак.
– Кто? – сквозь зубы просвистел Тень. – Кто?! Я сменил всю охрану тюрьмы до последнего раба. Кто посмел нарушить приказ и рассказал тебе все это?
– Хочешь знать? Пожалуй, я скажу тебе и об этом. Почему бы нет? Разумеется, не даром. – Даний сощурился и вроде бы даже подмигнул – Тень не был уверен в темноте.
– И что ты хочешь взамен? Свою жизнь?
– За свою жизнь я торговаться не могу. Во-первых, сейчас она мне не принадлежит, во-вторых – это противно богам. Мы договоримся по-другому. Я скажу тебе то, что ты хочешь знать. А ты сделаешь то, что я не могу сделать сам.
– Что? – сухо поинтересовался Тень.
– Ты сейчас занимаешь мои покои?
– По праву победителя.
– Это неважно. В третьем по счету окне от входа повесь желтую занавеску с красной полосой.
– Для чего это нужно? Тайный знак? Кому?
Даний покачал головой:
– Один вопрос – один ответ. Я тебе рассказываю, как узнал то, что от меня скрывают, либо, что означает знак. А ты вешаешь занавеску.
– Я могу позвать палача и вырвать все ответы пыткой, – пригрозил Тень.
– Я буду молчать, – ответил Даний. Он сказал это так просто, что Тень не усомнился – так и будет.
– Хорошо. Кто меня предал, я узнаю, допросив всех в этой тюрьме, – решил Тень, – а от тебя хочу знать про занавеску. Для кого она.
– Для Франгиз. Если она еще в городе, будет знать, что я жив.
– Небеса!!! – Тень уже было привстал, но снова рухнул на скамью рядом с Данием, потрясенный до глубины души. – Ну откуда ты узнал, что твоя жена в бегах?
– А я и не знал, – улыбнулся Даний, – только надеялся.
«…Зато теперь знаю, – подумал он, когда тяжелая дверь закрылась за Тенью Орла. – О, как много я теперь знаю! Раз в десять больше, чем до твоего визита, враг мой. Раз в двадцать больше, чем вынес отсюда ты».
Даний откинулся на жесткое ложе и отер со лба крупные капли пота. Разговор потребовал от него напряжения всех сил и дался нелегко. Но узнал Даний действительно много. Самое главное – Франгиз жива и на свободе. А Тень действительно остался один. Иначе он бы не пришел. И не сидел бы так смирно, выслушивая его воспоминания. «Красная занавеска с золотой полосой! Или золотая с белой?.. Чушь какая!»
Даний вскочил и забегал по камере. Потом не выдержал, рухнул на пол, сунул голову в колени и сдавленно захохотал. Похоже, он нагородил достаточно всякой ерунды и повесил приличное количество цветных флажков, чтобы Тень, просеивая их странный разговор через сито своего недоверия, не заметил и не отбросил то главное, ради чего, собственно, Даний ломал здесь комедию.
Правитель Акры сделал свой ход. Теперь оставалось ждать, как ответит противник. Но если Даний все просчитал правильно, то ответ может быть только один.