Тень Отца
Шрифт:
Вошедшие встали полукругом перед царем. На их лицах проглядывала тревога, которую им не удавалось скрыть. Ведь они не знали, для чего в действительности были вызваны. Ирод внушал им страх. Хотя он старался быть вежливым с ними, они знали, что царь способен быть одновременно и лисой, и львом. А кроме того, они считали, что болезнь сделала Ирода безумным.
Ирода, как всегда, окружали клубы ароматного дыма. Саломея стояла за спиной брата, готовая прийти к нему на помощь.
— Вы знаете, для чего я вас вызвал? — спросил царь.
— Мы лишь догадываемся, — от имени всех ответил Симон. — Думаем, что речь идет о людях, прибывших из Парфянского царства.
— Да. Вы слышали, зачем они приехали?
— Царевна Саломея сказала нам…
— Что вы думаете
Взоры пришедших устремились на Гиллеля.
— Мы знаем, царь, об этом деле… — Гиллель заговорил булькающим голосом, который, однако, становился все более внятным. — В далекие годы, когда парфянский царь оказал милость народу Израиля и разрешил ему вернуться в землю отцов, были иудейские ученые, которые стремились в своих трудах показать, что верования учеников Заратуштры — отзвук наших ожиданий Мессии. И, кажется, они ждут того же самого, что и мы, в течение уже многих веков — того, что завещано нам и совершится единственно для нас…
— Ты хочешь сказать, — Ирод прервал Гиллеля, — что парфяне, надеясь на приход своего Саошьянта, ждут попросту иудейского Мессию?
— Именно так, царь. Истина, словно солнце, отражается в тысячах зеркал.
— Хорошо, — Ирод потянулся за кубком вина, смешанного с травяным настоем, чтобы ослабить надвигающийся приступ боли. — Когда должен прийти этот Мессия?
Свой вопрос Ирод задал Симону, но тот кивком головы переадресовал его к стоявшему рядом священнику. Тот сделал то же самое. От одного к другому, словно покатившаяся монета, вопрос обежал стоявших полукругом людей и вновь остановился на Гиллеле.
— Ты нас спрашиваешь, царь, — сказал великий ученый, — о том, что ведомо только Всевышнему, да прославится Его имя. Но есть знаки…
— Какие знаки? — Ирод вновь прервал торжественную речь Гиллеля. — Где они?
— Эти знаки появляются исключительно в сердцах людей. Есть те, кто чувствует, что время приблизилось…
Гиллель не счел нужным добавлять что-то еще к этим словам. Ирод подождал немного, затем вновь взял кубок. Он хотел сохранить силы до конца этой беседы. В сущности, он не переносил фарисеев, считая их спесивыми мудрецами. Гиллелю он оказывал почтение, с Полионом и Самеем обсуждал различные вопросы. Ему казалось, что посредством таких контактов он держит под контролем опасную секту. Он знал, что массы непросвещенных амхаарцев, хотя и презираемые фарисеями, питают по отношению к ним благоговейный страх. Эти книжники были хозяевами тайн этого странного народа, которым ему довелось править. Тот, кто хотел управлять иудеями, был вынужден считаться с фарисеями. Ирод был царем иудеев и хотел им быть. Этот народ раздражал его, но одновременно манил своей необычностью. Это было так, как с Мариамной из рода Хасмонеев: он любил ее до безумия, но одновременно подозревал ее, боялся и временами ненавидел. Когда-то ему казалось, что он может уничтожить фарисеев. Но они возродились. Они казались несокрушимыми. Со священниками было легче. Они превыше всего ценили прибыль, благосостояние и хорошие отношения с властью. Они не считали, что иудейская религия единственно верная, а все, кто верит иначе, — либо глупцы, либо грешники, осужденные на погибель. Симон, бывший родом из Александрии, привык жить в соседстве с греками и никогда бы не сказал так, как недавно высказался один из фарисеев (о чем донесли Ироду): «Проклят тот, кто разводит свиней, и проклят тот, кто учит сына греческой мудрости». Фарисеи были несносны в своей гордыне. Именно их взгляды, которыми они заражали массы, способствовали тому, что царство Ирода оставалось совершенно не похожим на другие царства. Несмотря на это цезарь оказал иудеям столько милостей, сколько ни одному другому подвластному ему народу. В Риме об иудеях говорили с презрением. Повсюду, где только существовали иудейские колонии, сказывалось влияние фарисеев. Теперь они стояли перед Иродом, опустив глаза. Он ненавидел их, но чувствовал, что должен с ними считаться. Фарисеи утверждали, что они в большей степени, чем все остальные, находятся под опекой иудейского Бога… Может быть, так и было в действительности? Может быть, они знали какие-то таинственные заклинания? Ирод знал, что они были замешаны в заговоре Антипатра и Ферора, но не пытался добиться от них, чт° именно они обещали заговорщикам.
— Я слышал, — произнес Ирод, глядя исподлобья на стоящих перед ним людей, — что этот Мессия должен родиться тогда, когда иудейским царем будет человек не из колена Иуды. Так ли говорят ваши предсказания?
Они с тревогой переглянулись. На этот раз выразителем общего мнения стал Самей.
— Это предсказание туманно, его можно по–разному толковать…
— И все же, есть что-то такое? Гиркан, прежде чем понес заслуженное наказание, был в Парфии. Кто знает, что он там наплел! Люди, которые приехали сюда, могли знать об этом предсказании.
Иудеи дипломатично молчали. Ирод окинул их лица гневным взглядом, и они внутренне сжались.
— Где должен родиться этот Мессия? — резко бросил Ирод, словно метнул копье.
Их взоры избегали глаз царя; они вновь обежали круг, чтобы остановиться на Гиллеле.
— Предсказание говорит ясно, — сказал, помолчав, раввин. Затем он произнес речитативом, словно пел песню: «Ты, Вифлеем, город Иуды, не останешься без почестей среди городов иудейских, потому что в твоих стенах родится вождь, который будет царствовать над народом Израиля…»
— Вифлеем? — Ирод провел рукой по своей бороде, которая, не будучи подкрашенной, выглядела так, словно была посыпана пеплом. — Это та нищая деревня неподалеку отсюда, в которой выдыхается род Давида?
— У нас нет другого Вифлеема, — заметил Полион. — Ты прав, царь, это бедная деревня. Род Давида пришел в упадок и утратил былое значение.
— Тебе нет нужды мне это говорить, — резко сказал царь, — я сам об этом знаю. Но в таком случае… — сердитый взгляд Ирода пробежался по стоявшим полукругом людям, — где родится этот ваш Мессия? Откуда придет? Кем будет? Чего вы от Него ждете, рассказывая о Нем простолюдинам?
— Мы ничего не ждем от Него… — боязливо заговорил первосвященник. — У нас есть наша вера, а среди ее истин имеются предсказания о Мессии… Мы не можем их утаивать. Однако мы сами боимся, что народ чересчур буквально может принять слова древних пророчеств…
Ирод разразился брезгливым смехом.
— Боитесь? Тебе, тесть, я верю. Ты человек рассудительный и знаешь, что в любой вере есть вещи непонятные. А они, — он вытянул палец в сторону фарисеев, — они так не думают. Болтают о Мессии при малейшей возможности. — Неожиданный взрыв ярости сорвал покров осторожности. — Вы думаете, я не знаю о вашем участии в заговоре моего сына?
В комнате наступила глухая тишина. Затем одновременно заговорили Полион и Самей:
— Это не мы! Это не мы, царь!
— Если не вы, то ваши товарищи.
— Действительно, было несколько безумцев, которые предавались неподобающим разговорам… Их наказали.
— Но вы отговариваете людей приносить присягу цезарю.
— Мы являемся твоими подданными, а не Рима…
— Вы сами когда-то призвали римлян против своих собственных царей! Когда вам будет это выгодно, вы сделаете это еще раз.
Ирод неожиданно сорвался с ложа. Он был возбужден, метался от одного к другому, крича и угрожая кулаками.
— Сегодня вы натравливаете амхаарцев на римлян, а завтра — на меня! Я знаю вас… Если вам будет нужен парфянский царь, ради этого вы поднимете бунт против меня и Рима. Я догадываюсь, зачем эти люди сюда приехали. Эта болтовня о Мессии и Саошьянте — только для отвода глаз. Мое царство лежит на границе двух держав. Необходимо определиться, с кем мы: с Римом или с Парфией. Я решил, что буду другом цезарю. Пока римляне будут с нами, у нас будет мир. Но вы любите заговоры и вынашиваете свои собственные планы. Ради этого вы хотите уничтожить все то, что я воздвиг. Эти люди приехали, чтобы найти среди вас союзников. И вы, — Ирод теперь стоял перед священниками, грозя им кулаком, — втянулись в это дело! Вы думаете, что римлян может изгнать какой-то амхаарец, которого вы назовете Мессией? Но римлян никто не побеждал!