Тень убитого врага
Шрифт:
Ничего подобного, конечно, произнесено не было. Приказ прапора был грубейшим нарушением распорядка дня… но Андрей давно усвоил глубокую жизненную мудрость: в лагере люди в огромной степени выпадают из-под защиты высших сил. Жизнь человека становится случайностью, хрупкой игрушкой… Так что возмущаться, протестовать – Андрей знал по опыту – только хуже себе делать. Будь что будет.
Под ничего не выражающим взором архангела в форме Андрей встал, оделся, натянул бушлат, шапку, валенки.
– Готов? – скучно вымолвил вертухай. – Пошли.
– Куда идем? – все же вырвалось у Андрея.
– Вперед. Руки за спину!
Когда они вышли из барака, пурга остро ударила в лицо.
– Налево, – скомандовал голос сзади.
Андрей послушно повернул налево.
Метель замела все чистейшим снегом. Прямо новогодняя сказка, да и только! Лютая горечь, чуть ли не отчаяние куснула Андрея за самое сердце, но он справился с собой и просто шел по хрустевшей под ногами снежной целине навстречу неизвестности.
Очень быстро он понял, что конвоир ведет его к КПП, контрольно-пропускному пункту – к зданию, где кроме непосредственно проходной располагались караульное помещение, комната свиданий и некоторые административные службы. Ну и зачем туда?..
На миг у Андрея мелькнула сумасшедшая мысль насчет комнаты свиданий, но он вмиг пресек ее. «Чушь! Бред! Даже не думай об этом!» – сказал он себе.
Сказать-то легко, а вот прогнать от себя прошлое – старайся не старайся…
Оно всплывает в памяти всегда одним и тем же: лицом женщины, таким, в котором странным образом чудится полмира… ну, уж вся твоя жизнь – точно. С этим видением Андрею удалось справиться не сразу, оно не хотело уходить от него, и он закрыл глаза, стиснул зубы и шел, чувствуя, как метель остро стегает лицо и как ее крупинки тают на лице, на губах.
– Направо, – велел прапорщик.
Поднялись на крыльцо. Тропинин потопал валенками, сбивая с них снег.
– Вперед, – последовала команда. – Лицом к стене!
Андрей послушно стал лицом к стене.
– Заходи! – раздалось через пару секунд.
Ну, будь что будет. Андрей ступил в дверной проем и замер на пороге.
– Прошу к столу, – прозвучал приятный баритон. – Проходите, не стесняйтесь!
– Спасибо, – с трудом сглотнув, сказал Андрей и сделал шаг вперед.
3
За столом, улыбаясь, восседал лощеный, идеально выбритый, благоухающий дорогим парфюмом мужчина в аккуратно отутюженной робе заключенного.
– Прошу, – повторил он, хозяйским жестом указав на стол, и снял свежайшую салфетку, которой, как оказалось, были накрыты два блюда с бутербродами. Кроме них на столе имелись небольшой графин с коньяком, две рюмки и блюдечко с тонко нарезанным лимоном. А бутерброды были трех сортов: с копченой колбасой, красной рыбой и сыром.
Андрей подсел к столу, ощутив легкий спазм в желудке. Продуктов такого качества он не видел со дня своего ареста. Отоваривался, конечно, в местном ларьке, но подобных деликатесов там не было.
Импозантный мужчина в тюремной одежде, смотревшейся на нем, как неожиданный каприз Сен-Лорана, был не кто иной, как «смотрящий» над зоной по кличке Доктор. Андрей прежде видел его раза два-три издалека – он прибыл сюда полгода назад, до него местную иерархию возглавлял некто дядя Жора Донской, если и не легенда уголовного мира, то, по крайней мере, серьезный авторитет старого закала, твердо придерживавшийся воровских традиций. За все свои годы отсидки Андрей с ним и слова не сказал – понятно, для старого вора рядовой «мужик» был мелочью, одним из множества винтиков отдельной машины. Этот винтик стоял на своем месте, больше от него ничего не требовалось – а потому сверху его не замечали, чему сам он был только рад.
Все на свете начинается и заканчивается, вот подошел к концу и дяди-Жорин срок. Поскольку зона без «смотрящего» быть не должна, появился новый.
Этот в противоположность заскорузлому старику дяде Жоре был представитель совершенно новой генерации криминалитета, «белый воротничок» – молодой, элегантный и даже образованный! Кличка Доктор возникла не на пустом месте, а потому, что ее обладатель, по слухам, был и обладателем соответствующей ученой степени…
Но и он никак не касался жизни Андрея, продолжавшего тянуть свой срок. Представить было невозможно, что дело повернется таким образом! И, конечно, Андрей напрягся. Чего ждать от этой встречи со столь неожиданным началом?..
– Андрей Павлович? – обозначил дежурную вежливость негласный покровитель зоны.
– Да. – Андрей решил держаться аккуратно и нейтрально. – Тропинин.
– Рад знакомству. Меня зовут Вячеслав Ильич Кротов. Предлагаю отметить встречу.
Доктор взял графин, стал наполнять рюмки. Андрей не мог не отметить, как просто и располагающе он держится. В словах и манерах не было ни напыщенности, ни фальшивой вальяжности, вообще никакого позерства. Поменять обстановку и одежду – ну, как будто встретились два деловых партнера, один, конечно, покрупнее, а второй – зависимый от него.
– Будем здоровы, – пожелал старший партнер и запрокинул в рот рюмку. Не отстал и Андрей.
В былое время он знал толк в хороших коньяках и сразу понял: его угостили продуктом высшего качества.
– Армянский, – словно прочитав его мысли, сказал Вячеслав Ильич и улыбнулся: – Говорят, коньяк под лимон – чисто русское изобретение, так что давайте по русско-армянски…
Пока шел этот вводный диалог, Андрей немного присмотрелся к собеседнику. Лет сорок пять, но выглядит моложе, сорока не дашь. Холеное лицо с мощным подбородком, твердыми, но не заостренными чертами. И ничего порочного, ни малейшего признака уголовщины не было на этом лице. Чиновник, бизнесмен, полковник (генерал?..) – примерно так. Профессор? – и это допустимо.
Выпив, оба с видимым удовольствием отведали деликатесов. После второй рюмки авторитет вытер губы белоснежным платочком с таким видом, что сомнений не оставалось: вот оно, пришло время настоящего разговора.
– Андрей Павлович, – голос стал официальным и даже как бы торжественным, – вы поняли, должно быть, что я не стал бы поднимать вас с кровати посреди ночи просто так. Хочу потолковать с вами о важных материях. Об очень важных. В общих чертах я знаю вашу историю… болезни, простите за иронию. Но мне хотелось бы услышать это от вас лично.