Тень убитого врага
Шрифт:
Когда Кузьменко представлял себе страдания и слезы детей, которых мучил этот гад, он сам себя пугался, ибо взгляд сразу застилало красной пеленой, а тело передергивали судороги. В этом было нечто вроде священной ярости, в которую ввергали себя берсерки, древнескандинавские воины. Кузьменко, правда, таких мудреных слов не знал, а вот ярость ощущал в полной мере.
Но он умел владеть собой. Пошел на контакт с извращенцем, и тот, охотно откликнувшись, мгновенно согласился, когда начотряда предложил ему стать осведомителем,
Больше того, этот гаденыш оказался самым лучшим информатором, какого только знал будущий полковник за все долгие годы своей службы. Просто артист какой-то в деле шпионажа! Понятно, что и сам Кузьменко, и майор, начальник оперчасти, который, естественно, был в курсе, соблюдали строжайшую конспирацию, но и сам их подшефный оказался настоящим виртуозом двуличия… Впрочем, рано или поздно в отряде должны были догадаться, и в какой-то момент Анатолий предложил главному оперу колонии комбинацию: перевести стукача в разряд бесконвойных с сохранением оперативной связи с ним, Кузьменко (бесконвойники составляли отдельный отряд).
Нельзя сказать, что от этой идеи «кум» пришел в восторг.
– Хрен его знает… – скривившись, произнес он. – Конечно, кадр он ценный, не спорю. Но ведь подонок же, пробы ставить негде!
– В нашем деле как будто отбросов не бывает, – сентенциозно заметил старший лейтенант.
– Да я не про то, – вновь скривился майор. – А ну, как он чего натворит, за старое возьмется? Или тягу даст? Кто ж знает, что у него, сволоча, в башке!
– Да что ты, Михалыч! – совершенно искренне воскликнул Кузьменко. – Ну что ему тут творить? В деревне его и на порог не пустят, а бежать куда? До ближайшей трясины?.. – Колония находилась в глухом северном лесисто-болотном краю. – Но дело даже не в том, – неожиданно добавил он.
– А в чем?
– Если я что понял про него, так это то, что он трус и не дурак. Хитрый то есть, может, не шибко умный, но хитрый. За зоной будет вести себя смирно. И бежать ему смысла нет.
Опять же, не сказать, что младший офицер так уж убедил старшего, но последний не мог не согласиться с разумным предложением: действительно, расконвойника труднее поймать на стукачестве, хотя и отношение к ним, понятно, настороженное… Но Кузьменко был совершенно уверен, что при хитрости и изворотливости насильника информацию добывать он сумеет.
Порешили так.
Старший лейтенант оставался с «сексотом» на проводе – теперь у них была возможность видеться за пределами зоны, и они обговорили для этих встреч несколько глухих мест, благо недостатка в них в местной тайге не было. И график встреч был расписан, старший лейтенант, а вскоре и капитан (как раз получил это звание) Кузьменко старался его соблюдать, насколько возможно…
Строго по графику состоялась и эта их встреча.
5
Среди
Капитан прибыл первым. Сел на ствол поваленной ели, снял фуражку, стал обмахиваться ею, летом в этих северных краях бывают необычайно жаркие дни. Хорошо еще, что само лето на спад пошло – конец июля, комаров немного.
Легкий хруст ветки выдал приближавшегося стукача. Через минуту за спиной раздалось:
– А вот и я, гражданин капитан!
– Слышу, – сказал Кузьменко, не оборачиваясь.
С ним, да и вообще с начальством, осведомитель ухитрялся быть одновременно и нагловатым, и почтительным, отчего капитан испытывал особое омерзение. Но не выдавал его ни единым жестом.
– Разрешите присесть?
– Садись. – Капитан подвинулся. – Слушаю.
– Я закурю, с вашего позволения?
– Потом. Говори, у меня времени нет.
– Ну, чего говорить… Тишком такой базар пошел, будто бродяги с третьего отряда хотят на амнистию подорваться…
«Объявить себе амнистию» – на тюремном жаргоне означает совершить побег.
– Так. Кто?
– Ну… Динамит, Сумрак и вроде как Клещ. Но поручиться не могу! Хотя слушок вряд ли совсем фуфловый.
Кузьменко сразу этому поверил. Похоже на правду.
– Ясно. Разберемся. Еще что?
– Ну, так, по мелочевке…
И рассказал об этой мелочевке – действительно, пустяки, но и такие сведения даром не достаются.
– Все?
– Пока все.
– Ясно. Ладно, пошли.
«Сексот» полез в карман за сигаретами…
– Нет! – выкрикнул Кузьменко так нервно, что сам от себя не ожидал.
Тот замер в изумлении.
– Сухо… мало ли что, вдруг вспыхнет, – отрывисто бросил капитан, уже не заботясь о логике и стараясь не смотреть в глаза выродку.
– Что-то… вы как бы не в духе, гражданин капитан… – неуверенно ощерился тот.
Дрожь пробежала по спине Кузьменко. На миг он испугался, что выдаст себя, но тут же с собой справился:
– Ну, это не твое дело. Так… личное. Ладно, пошли. Пройдемся немного.
Зэк понял эти слова как извинение, бодро зашагал впереди, Кузьменко за ним. На ходу он беззвучно расстегнул кобуру.
Шаги двух человек по мягкой земле тоже были не слышны. Кузьменко зашел чуть левее.
До этого он хотел начать с вопроса: «Скажи, а тебе не снятся те дети, над которыми ты надругался? Ну хотя бы помнишь ты их лица, их глаза?..» – но теперь разводить психологический триллер было рискованно. Звериное чутье насильника уже наверняка что-то сигналило ему, и мозги бешено крутились, стараясь разгадать странную нервозность офицера…