Тень уходит последней

Цуприков Иван

– Не помню, - махнула рукой Вера Сергеевна и положила ладонь себе на сердце.
– Погиб лет семь, а, может, и десять лет назад один из его коллег. Он на заводе с ним работал. Он был начальником какого-то цеха. Фамилии не помню. Белоусов вроде. Да, да, вроде так. Так, к нему стали приходить какие-то приведения. Папа говорил, что они, якобы, из мира мертвых. Представляете?
– Вера Сергеевна, посмотрев исподлобья на Синцова, постукала указательным пальцем себе по виску.
– Но на старости лет люди становятся детьми, понимаете? Сосуды забиваются, кислорода

мозг в достаточном количестве не получает, вот, у стариков и начинается маразм. Всего боятся, ну, как дети, прямо. Вот такой и отец у меня, и тот Белоусов. Так вот, он перед тем, как повеситься, написал письмо, в котором просил каких-то людей простить его за то, что он виноват в чьей-то смерти. А тот человек работал под руководством моего отца, по охране труда. Вот, с тех пор у отца моего крыша и поехала.

– А где вы столько денег взяли, чтобы вот это все сделать?
– Синцов повел рукой по стенам гостиной, к которым были прикреплены головы животных.

– У отца было много акций с химкомбината, несколько сотен тысяч, - уточнила Вера Сергеевна.
– Я часть из них продала по хорошей цене, перестроила этот дом. А головы животных, они были и раньше у отца, они хранились во времянке за домом. Мне их восстановили. Я наняла известных дизайнеров, и они создали вот этот мир с зеркалами, обоями три дэ формата. Самой иногда страшно ночью здесь свет включать, они, как живые, вот-вот накинутся.

– А отец как относится к вашим выдумкам?
– поинтересовался Дятлов.

– А как? Да очень просто. Я же в свое время чуть не повесилась. Любила одноклассника, писала ему письма, сочиняла стихи, а он взял эту тетрадь и начал всем читать в классе. А мальчишки меня держали за руки и не выпускали из класса, заставляли слушать все это. А он с надменной улыбкой все мои стихи, посвященные ему, читал. Весь класс смеялся, - Вертилова промокнула салфеткой набежавшую на глаза слезу.
– Отец меня вовремя спас. Я не знаю, как у меня сил хватило все это пережить. А через полгода тот парень меня избил.

– За что?
– не спуская глаз с Вертиловой, спросил Синцов.

– А у него отец был мастером в цехе химкомбината, и мой отец его снял с должности за то, что он не сдал своевременно экзамен по охране труда.

– И то, что тот парень вас избил, вы отцу не сказали?

– Он сам узнал об этом. Зинка, моя одноклассница ему об этом все рассказала. Да и скрыть побои было сложно. Колька меня несколько раз по щеке ударил рукой, и на ней остались отпечатки пальцев с опухлостью.

– И как за это расплатился Ваш отец с этим парнем?

– Сначала его отца, а потом и его мать выгнал с комбината, а за ними, чуть позже, и его старшего брата.

– А фамилию того Кольки не подскажете?
– спросил Дятлов.

– Это уже старая история, или вы любите копаться в старом белье?

– И эта история имела свое продолжение?

Вопрос Синцова застал Вертилову врасплох.

– У меня отец пропал, а вас, я смотрю, интересует сбор сплетен, Федор Викторович!
– в голосе Вертиловой послышалась

обида.
– Я могу обратиться по этому поводу к Вашему руководству, а то пристаете ко мне с вопросами о том, чего и не было.

– Пожалуйста, я не против, - встал из-за стола Дятлов.
– Да, да, обращайтесь к моему руководству, Вера Сергеевна, а то, действительно, все хожу к вам, хожу с какими-то глупыми вопросами, пытаясь найти того, кто постоянно через некоторое время возвращается и не признается, где он был, что он делал. И когда мы пытаемся продолжать расследование по этому поводу, то тут же вами с помощью высокого руководства выталкиваемся из Вашего общества в шею. Так, Вера Сергеевна? Прощайте, - и Дятлов направился к выходу.

Его догнал Синцов. Дятлов, остановившись у выхода из дома, обернувшись к Вертиловой, кивнул ей подбородком, придерживая рукой на голове серый берет. Но она на него не смотрела, а как классная дама старых времен, сложив руки у пояса, поджав губы, смотрела в стену перед собой.

– Извините, - прошептал Синцов и, помогая Дятлову попасть ладонью в рукав куртки, глянув на часы, прошептал, - ой-ей-ей, как уже поздно.

Сильный стук, раздавшийся во входную дверь, вспугнул Синцова, он вздрогнул. Но когда пошел к двери, Дятлов остановил его, мол, не они здесь хозяева.

Вертилова так и стояла монументом, смотрящим в стену.

– Вера Сергеевна, к вам в дверь стучат, - обратился к ней Дятлов.

Она посмотрела на него, теперь с ее лица исчезла гордыня, она сменилась испугом. Вера Сергеевна резко подняла вверх указательный палец, прося внимания.

– Вера Сергеевна, может это Ваш отец?
– спросил Дятлов.

– Прошу, помолчите!
– попросила она, приложив руку к своей груди.
– Отец так не стучит, и тем более у него есть ключи.

– Но он же страдает потерей памяти, - вступился за Дятлова Синцов.

И тут же раздался быстрый стук в кухонное окно. Дятлов, кинувшись туда, прильнул к стеклу, но никого не увидел. Синцов тоже глянул туда через плечо Дятлова. Ему были хорошо видны деревья, кустарник, небольшая лужайка с ссохшимися остовами хризантем, бархатцев, растущим по краям дома. Вечер приближался, но лучи еще не спрятавшегося за домами солнца косыми оранжевыми линиями пересекали двор.

Теперь тот же стук, но в какое-то далекое от Дятлова с Синцовым окно, раздался с той же быстрой серией ударов. И снова тишина. Новый стук был более протяжным, скорее всего, били по водосточной трубе.

Дятлов, поманив за собой пальцем Синцова, направился в прихожую к лестнице, но не поднялся по ступеням, а немножко отодвинув штору с соседнего окна, заглянул в образовавшуюся щель. Но, этот "играющийся" человек словно рассчитал следующие действия следователя и вернулся назад, к кухонному окну, и застучал в него.

Синцов тут же бросился туда, но никого не увидел. И только сейчас обратил внимание на быстрое и легкое перестукивание ногтей Веры Сергеевны, ухватившейся обеими руками за раму двери между коридором и гостиной.