Тень уходит последней

Цуприков Иван

– Так было уже?
– спросил шепотом у Вертиловой Синцов.

Та с дрожью в губах что-то прошептала, но Николай ее слов не расслышал, только по движению ее губ понял, что да.

– А кто это?
– приблизился к ней Синцов.

– ...бийца.

– Кто?
– еще ближе подошел к женщине Синцов.

– Н-не знаю. Когда это происходит, отец пропадает, - ухватилась за рукав Синцова Вертилова, посмотрев на него.
– Коля, останься. Я тебя не отпущу.

– А вы его видели?
– поинтересовался Дятлов.

– Н-нет.

–

Он ночью приходит?

– Я пью снотворное и включаю зверей.

– Что?
– не понял Синцов.

– Ты уже это видел, - всхлипнула Вера Сергеевна.

– Оживление?

– Д-да, - она сильно сжала своими пальцами свитер Николая, сверля его лоб своими большими глазами, исчерченными тонкими красными линиями артерий.

– Во времянке горит свет, - Вера Сергеевна, услышав громкий голос Дятлова, вздрогнула.
– И тень вроде движется. Вера Сергеевна, кто там у вас живет?

– Н-никто, - не отрывая глаз от Синцова, дрожащими губами прошептала Вертилова.

– Может, там отец Ваш находится?
– взял за плечи женщину Синцов.

– Д-да, вы что? Он меня никогда не обманывает.

– Как же он в такое время бросает здесь вас одну?
– Синцов, сощурившись, посмотрел в ее глаза.

– Н-нет, н-нет, - замотала головой,- я н-не знаю, к-как это объяснить.

Дятлов, показавшийся из прихожей, направился к выходу из дома. Его догнал Синцов и, быстро надев на ноги ботинки, попытался открыть дверь, но она не поддалась.

– Вера Сергеевна, откройте, пожалуйста, дверь, - громко попросил он.

– Но вы уйдете.

– Вера Сергеевна, - повернулся к ней Дятлов, - откройте дверь!

– А как же я? Какое вы имеете право на меня давить!
– истерически закричала она.

Дятлов, подтолкнув в спину Синцова, вышел за ним в открывшуюся дверь.

Во времянке, в небольшом домике из красного кирпича, никого не было. А свет, показавшийся включенным в этом доме, оказался всего лишь отражением в окне лучей заходящего солнца. Дверь домика была заперта навесным замком, внутридверной замок на ней не был установлен, значит, времянка была построена давно и, похоже, интересом у хозяев в последние годы не пользовалась.

– Мы одно время сдавали ее квартирантам, - сказала Вера Сергеевна.
– А потом один из них чуть отца не убил, и мы с помощью участкового их всех выгнали и с тех пор перестали сдавать времянку.

– А, может, расскажете нам подробнее про тот случай?
– не спуская глаз с Вертиловой, спросил Дятлов.

– В смысле?
– не поняла его вопроса Вертилова и посмотрела то на Синцова, то на Дятлова.
– Пойдемте домой, а то меня знобит, - обратилась она к обоим.

– Хорошо, хорошо, вы идите с Николаем Ивановичем в дом, а я пока похожу по двору, посмотрю следы.

– вы такой смелый, - удивилась Вера Сергеевна и, сильно ухватившись за пальцы правой руки Синцова, повела его за собой в дом.

– 2 -

– А раскрыть шторы здесь можно?
–

пригубливая чашку с горячим чаем, поинтересовался Синцов.

Вертилова не ответила, а если и ответила, то Синцов ее слов не расслышал. Она, дергая колечко на правой руке, смотрела в небольшую щель, оставшуюся между шторой и углом оконного проема.

Николай больше не стал говорить, как и смотреть в сторону хозяйки дома. Глядел на чашку, на пар, идущий от темно-каштанового круга чайной жидкости, окаймленного белой и очень тонкой фарфоровой стенкой, покрытой белой глазурью.

"Интересно получается, старик - пенсионер, дочка работает неизвестно где, а может, и нигде вообще. Говорила Дятлову, что временно безработная, да, да, было такое. А живут очень богато. Вот, даже эта чайная чашка с узором летящего лебедя, сахарница, чайник заварной такой красоты, что не оторваться от них. И цена у него, наверное, очень немаленькая. Даже на золотистой чайной ложке орнамент летящего белого лебедя".

Выбрав в сахарнице несколько серых камушков тростникового сахара, Николай поднес их к чашке и аккуратно, чтобы они, падая, не выплеснули наружу жидкость, опустил их в чай. Удалось, волна была маленькой и, ударившись о стенку чашки, тут же была погашена другой волной.

– И что он там ищет?
– спросила у Синцова Вера Сергеевна.

– Следы вашего злоумышленника.

– А кто он?

– Может, тот самый бывший Ваш одноклассник, который вспомнил о том, какое горе Ваш отец принес его семье, теперь он приходит сюда и стучит по окнам, чтобы вас напугать.

– Я уже об этом думала.

– А кто еще может вот так издеваться над вашей семьей, не думали, Вера Сергеевна?
– Синцов сделал несколько глотков чая.

– Папа тоже так думает.

– Вот поэтому он и просит вас носить в церковь поминальные листы, - утвердительно сказал Синцов.
– Он готовится к смерти.

– Ему еще жить и жить, Николай Иванович, что вы говорите?!
– повысила голос Вертилова.

– Могу и не говорить, - вздохнул Синцов.
– Как попросите, Вера Сергеевна.

Женщина вернулась к столу и, сев за него, сложила перед собой в замке две ладони и беспрестанно начала смотреть на них. Потом спросила у Синцова:

– А вам нечего бояться?

– Многого. Например, быть безработным, слабым, больным, никому ненужным, есть и люди, которых мы боимся.

– А кого-то и со школьной скамьи?
– мельком взглянула на Синцова Вера Сергеевна.

– Точно, - ухмыльнулся Николай, - правда, уже не так, как раньше, в смысле физически, а вот психологически - да. Когда встречаешь некоторых школьных хулиганов из бывших старшеклассников, которые к тебе в школе беспрестанно приставали, то невольно сжимаешься, как бы он не крикнул на тебя, как раньше, в школе, не обозвал или еще там что-нибудь сделал. То есть не унизил при людях, ведь в ответ ты так ничего и не сможешь ему сделать.

– вы с моим папой сошлись бы.

– Так вы меня к нему не пускаете.