Тень уходит последней

Цуприков Иван

– И он пришел, с одышкой, подстерег его, накинулся и задушил кашне этого, еще достаточно сильного, человека.

– Чем?
– не понял Синцов.

– Ну, шарфом, узким таким, который в наши старые времена носили не под курткой, пальто, а под пиджаком. Шарму прибавляло.

– Но рычалка-то его? Может, он, как видел меня, прикидывался слабым и больным?

– А зачем?
– удивился Дятлов.

– Я же у него стянул два дела про...

– Навряд ли он вас позвал для того, чтобы вы украли именно эти дела. Их там уйма, вы же сами мне об этом говорили.

–

Это верно, - согласился Николай.

– Ну, ладно, - глубоко вздохнув, Дятлов медленно поднял глаза на Синцова, - а если так, то шарф этот слишком короток, и нужно обладать огромной силой, чтобы, сделав на нем короткую петлю, задушить человека. И, более того, Николай Иванович, - повысил голос Дятлов, - его надели на повешенного после того, как его задушили веревкой, она разорвалась. Сверху нее и натянули это кашне, чтобы додушить человека или прикрыть веревку. А кашне, вот, он такой длины, - и следователь, вытащив из кармана веревку, обернув ее вокруг рук, стянул удавку и протянул ее Синцову.
– Наденьте ее в таком состоянии себе на шею.

Николай, накинув петлю себе на голову, попытался ее опустить ниже, но свободный конец веревки, как он его не удерживал, все же выскочил из петли.

– А я вам о чем!
– и, резко осмотревшись по сторонам, похлопав Синцова по плечу, повел его к дальнему забору.

– А вы собачий помет видели?
– спросил Синцов.

– Видел, видел, как и шерсть собачью на венике. Она черная, длинная, как у весеннего спаниеля, но не у питбуля.

– Ну, даете, все видите.

– У меня работа такая, Николай, все видеть, - усмехнулся Дятлов.

– А причем здесь питбуль?

– Те женщины, что на улице стояли, сказали мне, что у Вертилова есть такая собака, и она черного цвета. А это, вы знаете, очень сильный боец и хороший телохранитель.

– И что?

– А "что, что", если бы она была сейчас где-то здесь, то она сделала бы все, чтобы оказаться у трупа своего хозяина или гавкать, рычать, выть и так далее. И убийцу бы она не упустила, порвала бы на части.

– Значит, ее нужно срочно найти?

– Правильно думаешь, Коля. Нужно ее найти. Но, что самое интересное, веник с совком находились в доме, где найдено тело убитого Вертилова. Дальше, в той комнате стоит спертый запах, и не трупный, а собачий. Ее кал был разбросан по всей комнате, местами даже присох к полу.

И еще, что не менее интересно, - Дятлов приблизил свои губы к уху Синцова, - это - не отец Веры Сергеевны. Она заблуждается. Вот это, особенно интересует меня, кто она в этой игре.

– А Столяров, Кораблев, Киреев?
– поднял голову Синцов.

– Непонятная история. Но отказываться от этой версии нельзя, так как в ней, мне кажется, и заключена сама развязка.

Николай сделал шаг назад от наступающего на него Дятлова, и тут же невольно вскрикнул, когда почувствовал, что его нога неожиданно провалилась в землю.

Федор Викторович вовремя поддержал его за локоть, не давая потерявшему равновесие Синцову упасть.

– Что там?
– спросил он, притягивая Николая к себе.

– Да, нога

провалилась.

– А что здесь?
– Дятлов присел и стал внимательно осматривать то место.
– О-о, Николай, а вот здесь и наш питбуль! Не верю, что ошибся, - и, схватившись руками за траву, потянул ее на себя и вытащил наружу большой кусок дерна. За ним - второй, третий, четвертый, складывая их в стороне, и прошептал, - а вот и собачья голова. Крупный пес, отравлен каким-то мощным ядом. Свежий труп только начал каменеть.

Синцов немножко отступил в сторону и через плечо Дятлова, глянул на труп собаки. Морда у нее была крупной, зубастой, со свисающим языком. Хватает одного взгляда на оскалившуюся морду собаки, чтобы содрогнуться с испугу, а вдруг сейчас это животное придет в себя и набросится.

– Да, да, вы правы, Федор Викторович, Кораблеву даже вместе с Киреевым и Столяровым убить такую собаку не по силам.

– Может, и так, - мельком глянул на него следователь.
– Хотя, смотря, чем ее убивать, возьмите в пример случай с Киреевым. Забыли?

– А он изрубил свою собаку топором.

– Лежавшую без движения, - напомнил следователь.

– Неужели, сама Вера Сергеевна?

– Отравить могла, но убить отца, повесить...

– Но вы же сказали, что это - не ее отец, - удивился Синцов, - значит, она об этом знала.

– Знала, верно, говоришь. Но, Коленька, между ними кто-то стоит. Кто?

– Любовник, - сразу предположил Синцов.

– Это ближе к телу. Еще?

– Ее отец.

– А зачем?

– Ну, может, дочку он в чем-то подозревает.

– Значит, любовник говоришь?
– поднялся с земли Дятлов.

– Но я сторонник первой нашей версии, - встал с колена и Синцов.

– Вторая легче, - улыбнулся Дятлов.
– Правда, и она имеет множество своих направлений. Так что, боюсь, Николай Иванович, концовка Вашего детектива будет совсем не той, которую вы задумывали. Хотя, вам же не обязательно ждать окончания этого следствия.

– Да, да, время поджимает, через неделю нужно детектив сдавать.

– Так, не тяните время. А когда разгадаем это убийство, то по-другому эту историю и напишете, - и, прощаясь с Синцовым, следователь пожал ему руку.
– Да, еще, вы только без меня в это дело не лезьте, пожалуйста, а то мало ли, что может произойти. Так, договорились?
– заговорщицки посмотрел на журналиста Дятлов.

Глава 18. Вертилов-два, Вертилов-три

Повезло. Маршрутка остановилась прямо перед носом Синцова, взвизгнув тормозами. Николай, невольно с испуга сделал полшага назад, вглядываясь в машущего ему рукой водителя, и тут же, узнав в нем старого знакомого Степана, открыв дверь, быстро залез к нему в кабину.

– Приятная встреча, - протянул ему руку улыбающийся толстячок.
– Или тебе ехать не нужно?