Тень в тени трона. Графиня
Шрифт:
– Он да! А его сын? Целибат для кардиналов никто не отменял. Внебрачный сын, от любимой женщины, которого нужно ввести в общество, продвинуть на самый верх, передать богатства, не привлекая внимания, – возразил Герд, отодвинув последний лист в сторону и снова взяв в руки три первых. Расположив портрет Аларда Ведера вверху, а портреты его матери и дона Хуана снизу, друг возле друга – он получил что-то вроде треугольника, в вершинах которого находились портреты.
– Ну что скажешь теперь?
Губернатор внимательно сравнивал
Однако что-то все-таки было, несомненно было. Разгадка витала в воздухе, не даваясь в руки. Племянник смотрел на мучения любимого родственника, однако на помощь прийти не спешил.
Габриэль поднял глаза на племянника, явно ища подсказки:
– А если заглянуть к ним в душу – в глаза?! – последовала подсказка младшего.
А вот здесь в игру вступил несомненный талант неизвестного художника.
«Глаза – зеркало души, душа человека прячется за его взглядом» – эти слова древних мудрецов он и сам повторял не раз.
При внешнем, довольно сомнительном сходстве, выражение глаз, презрительный высокомерный взгляд, хитрость, лживость, жадность легко читались во взгляде обоих, и это удалось блестяще передать художнику на портретах. Взгляды – души, на портретах оказались настолько похожи, что вопрос об несомненном кровном родстве Аларда и дона Хуана отпал сам собой.
«Они одна семья, включая доктора», – дядя и племянник смотрели друг на друга, слова не потребовались, они все поняли без них.
– Так, Герд, давай разберемся! – губернатор встал и нервно прошелся по кабинету. – Алард Ведер и женщина… кстати, как ее имя?
– Катрин Ведер, она же его мать и уже давно вдова – муж умер вскоре после женитьбы.
– Упал грудью на кинжал пару раз?! Шучу!
– Примерно так и было, – не без иронии ответил Герд.
– Хорошо! Я допускаю, что Катрин и ее отец могли бы убить Артура, когда он был ранен и лежал в постели, но организовать поединок, нанять ассасинов, убить исполнителя, подбросить улики в дом и, наконец, организовать само нападение на меня – это, прости, было им явно не под силу.
– Им, конечно, не под силу, – даже не споря согласился Герд, – а вот дону Хуану вполне под силу, с его-то деньгами и возможностями, но без Катрин и ее отца-доктора он бы ничего сделать не смог – у него не было возможности проникнуть в дом. Подкупить прислугу и качать информацию, конечно, можно было бы, но рискованно, кто-то мог бы и проговориться. А так получалось, что и доктор, и Катрин уже были вхожи в дом – им доверяли. Оставалось только, объединившись с доном Хуаном, разработать сценарий убийства, причем, хочу заметить, двойного убийства. Затем, действуя смело и решительно, осуществить задуманное. Если принять эту версию за истину, то мозаика событий становится цельной, разве нет?
Действительно, предложенная версия объясняла многое, но:
– А змея, как она появилась, и главное – откуда?
– И в самый подходящий момент, так? – насмешливо заметил Герд.
– Да, так. У тебя есть объяснение? – губернатор просто не мог не задать вопрос, который мучил и грыз его столько лет. Он уже отчаялся получить на него ответ, а тут появилась возможность узнать – грех было бы не воспользоваться. Вот он и задал его.
Годы скрупулезного труда, поиск материала, анализ, раздумья не прошли даром – ответ был готов:
– Есть! Конечно, я попытаюсь все объяснить. Только прошу тебя, вспомни, как ты нанес удар той гадине, которая на тебя напала?
– Это не трудно, я все помню, как будто это было вчера. Я ушел с линии атаки вправо и с разворота нанес удар ножом по голове чудовища, сверху вниз.
– В левую часть морды, так?
– Конечно так, а по-другому быть и не могло, ведь я левша.
– А теперь взгляни на этот портрет еще раз, – и Герд придвинул к Габриэлю рисунок дона Хуана с обезображенной шрамом левой щекой.
– Погоди, Герд! Ты хочешь сказать, что чудовище, напавшее на меня, и кардинал – одно и то же лицо? Этого не может быть, этого просто быть не мо… же… т! – губернатор был шокирован и не мог поверить в происходящее.
– А если предположить, что это так! Тогда все сходится наилучшим образом! – Герд осознавал, что дядя далеко не глупый человек и понимает, что это лучшее объяснение, но принять это для него было трудно, невероятно трудно.
Отдавая себе отчет в том, что в его версию не верят, и не желая затевать долгий и бесполезный спор, Герд просто отвернулся спиной к изумленному и не пришедшему еще в себя губернатору и достал еще одну папку из своего секретера.
– Выслушай меня внимательно и не перебивай. Хорошо?
Губернатор молча кивнул. Верить в гипотезу племянника не хотелось потому, что все было непонятно, невероятно, неправильно, но если эту гипотезу принять за истину – тогда действительно все сходилось наилучшим образом. Он это тоже хорошо видел и понимал. А потому просто принял предложенный ему тайм-аут и решил послушать, посмотреть, подумать – авось что и прояснится. Он просто сел на стул, положив руки на столешницу, и приготовился слушать.
Племянник не торопясь извлек из папки на свет божий три листа разного размера и качества, один даже был выполнен на пергаменте. Рисунки были сделаны разными людьми и в разное время, это было видно сразу.
Пергамент лег на стол перед губернатором первым. На нем был изображен молодой человек. Рисунок был сделан весьма условно, так что опознать человека по нему было проблематично, но, видимо, такая задача и не ставилась. Губернатор удивленно посмотрел на племянника, требуя от него объяснений, и они последовали: