Тень воина
Шрифт:
Хайкин опять пожал плечами и тогда киевлянин постарался объяснить потолковее…
– Это враг. Он есть уже. Убьешь его - новый появится. Так того еще найти нужно, да решить какой вред от него может произойти. А этот - вот он. Как на ладошке.
– Не понимаю я тебя… - сказал в волховскую спину Хайкин.
– Поймешь еще, - так и не повернувшись, ответил киевлянин с медвежьей мордой.
– Не все сразу…
Глава 18
Жара…
Квача, посмотрев на распахнутые
Он похлопал себя по мокрой груди. Светлые Боги, как же хорошо!
Две радости у воина в такую жару - холодное пиво да крыша над головой. Полная кружка приятно оттягивала руку и холодила кожу. В распахнутую дверь были видны залитые беспощадным солнцем городские ворота и путники, у которых не был ни крыши над головой, ни бочки с пивом, чтоб по-человечески пересидеть жару.
Начальник стражи рассмеялся.
Все они там были дураки - купцы, ремесленники и все остальные-прочие… Стражник - вот работа для настоящего мужчины. Он напряг руку, и под кожей прокатились литые шары мускулов. Дураки - они ходят туда-сюда, торгуют, а умные, вроде него, те, кто понял, в чем смысл жизни, стоят на месте и берут деньги с этой шатающейся по всему свету братии.
Он выпил за воинов. Сперва за всех, а потом за стражников, что стояли у северных ворот Экзампая, за своих, с кем делил и тяготы, невзгоды ну и деньги, конечно…
Смех эхом вернулся под крышу.
Так и не поставив кружку, он вышел к воротам. Солнце накинулось на него, выдавливая пот из каждой поры. Это было не страшно - бочка всегда была под рукой, а потел он не пивом, а водой. Это он знал наверное.
Косая тень от башни пересекала дорогу, и рядом с ней, бестолково озираясь, стоял…
Мужик? Купец? Воин?
Да неважно кто. Он стоял столбом, и с него капало, словно в город по ошибке забрела дождевая туча.
Потом, правда, Квача разглядел меч на плече… Присмотрелся.
Нет. Это был не воин. Это было ходячее оскорбления каждому, кто имел честь носить меч. Этот дурень нес благородное оружие на плече, как простую палку.
Пиво ударило стражнику в голову. На глазах у купцов и простолюдинов этот человек позорил меч, который нес, и тем самым бесчестил каждого, кто по праву носил оружие. Лица его товарищей, наверняка чувствовавших то же самое, кривились обидными улыбками.
– Этот мерзавец в мокрых штанах оскорбляет своим видом славный город Экзампай!
– взревел Квача.
– Поучите-ка его, как следует входить в наш город, и вышвырнете так, чтоб ему больше никогда не хотелось сюда вернуться!
…Гаврила шел к воротам, словно корабль к берегу - надеясь, что уж там-то всем неприятностям конец. От леса до стен было не меньше трех поприщ, да жара… А там, за каменными стенами наверняка была тень, вода и самое главное - волшебник Гольш. Каменные стены казались Гавриле настолько крепкими, что за ними не было места опасностям, что подстерегали его в лесу, да и воды в городе должно быть не меряно - вон сколько народу, а значит должны быть
А Гольш… Может до него и дело-то не дойдет, а встретит его прямо в воротах друг Митридан и… Он прибавил шаг, чтоб обогнать тех, кому в городе, по сравнению с ним, и делать-то было нечего…
Когда воины окружили его, он не почувствовал страха. По сравнению с недавними разбойниками они были олицетворением порядка.
Не думая о плохом, он улыбнулся, и ему улыбнулись в ответ.
И ткнули кулаком под вздох.
Удар отбросил его назад. В воздухе его перевернуло, и он увидел, как быстро приближается другая улыбающаяся морда. Еще удар. Его понесло назад…
"Светлые Боги - подумал он.
– Опять этот мешок…" Страха в нем не было. Он закрыл голову, прижал мешок к груди и стал ждать чуда. Удары сыпались на него один за другим. Было больно, но никто не грозил и никто не требовал у него ничего - ни денег, ни покорности, ни мешка. Это оказалось самым удивительным - никто не позарился на заветный мешок.
Боль плескалась в нем, не перехлестывая, однако через край. "Не убьют " - подумал он, и тут же понял, что чуда не будет, и что тут придется надеяться только на самого себя. Меч он уронил, после первого же удара и тот теперь валялся где-то под ногами. Да и что пользы от меча, если никогда его в руках не держал? Оставалось Митриданово колдовство. Чья-то нога влетела под ребра, и он почувствовал смешенное со злобой сожаление, что не напился у ручья. Кто ж знал, что все так обернется?
Страх проснулся в нем, но это был совсем другой страх. Он бы и вспотел, да как? Воды в нем не было и полкружки, да и те полкружки впитала одежда.
Уворачиваясь от ударов он жадно ловил ноздрями запахи, но в нос попадала только пыль. А вокруг уже стояли люди - кто смеялся, а кто охал от жалости…
…Квача смотрел, как стражники валяют пришлого дурака, и руки его непроизвольно подергивались. Вот ведь вояка - даже меч выпустил, дурак. Он сдерживался, сколько мог, но не устоял. Наскоро опрокинув кружку и даже не почувствовав вкуса, бросился вперед.
– А вот я его поучу!
– вскрикнул десятник. Стражники расступились и он, распаренный, влетел в круг, чтоб повеселиться вместе со всеми.
Он успел поддеть его кулаком всего-то пару раз, как все изменилось.
Этот мешок с костями, что они только что играючи перебрасывали друг другу, в одно мгновение отяжелел, стал неподъемным. Удары, что только что назад сотрясали его и отбрасывали назад теперь словно пролетали мимо. То есть не мимо - как раз теперь любой удар отдавался болью в кулаках, словно били не по человеку, а по дереву.
Квача ударил незнакомца и отошел. Тот сидел, скорчившись, закрывая голову руками. Несколько мгновений он еще оставался на земле, а потом медленно, словно с трудом разгибал в себе железный стержень, встал. Квача, когда думал про купцов и воинов, не зря считал работу стражника лучше. Пришлось ему и самому походить с купцами по миру. Насмотреться пришлось всякого и от этого, наверное, он не любил непонятностей. А этот человек был непонятен.