Тени Эзеля опубл в журн Подвиг
Шрифт:
Капитан вызвал помощника.
– Раскрепить спасательные средства, приказал он, - всем надеть спасательные пояса.
– Есть! - помощник стремительно бросился выполнять команду.
Тральщик сбавил ход, пошли очень осторожно.
– Слева по борту мина!
– крикнул сигнальщик.
– Брезент!
– крикнул капитан.
Командир отделения быстро принес с палубы кусок плотной ткани, тральщик шел почти возле самой мины, командир отделения осторожно накинул брезент на мину.
Снова капитан стоял возле вахтенного и давал команды. "Шпиль прошел всего в нескольких метрах от мины.
Теперь мины появлялись регулярно. "Шпиль" маневрировал, уходил то вправо, то влево, менял курс, снижал ход.
Розовело небо, занимался новый день. Корабль входил в воды Моонзундокого архипелага. Тут уж были не страшны ни авиация, ни корабли противника. Береговые батареи могли в любой момент его надежно прикрыть.
Уже все небо зарозовело.
Когда авиационные бомбы были выгружены, капитан осторожно вынес из каюты шкатулку с детонаторами.
Днем, 4 августа, две эскадрильи полка были подняты в воздух, и самолеты полетели на другое место базирования.
Виталий помнил эти дни отчетливо. Сразу после прилета они расположились в нескольких кабинетах пустой школы, построенной из серого грубого камня и крытой красной черепицей. Парты вынесли, оставили несколько стульев, расставили железные койки, в углу установили вешалку, на которой теперь висели меховые комбинезоны. Это было одежда на время полета. Время было жаркое. Повесили полку, на которую клали шлемофоны и фуражки. На широком учительском столе расстелили карту острова и примыкающей к нему местности.
Но никто, кроме комполка и флаг-штурмана, не знал о целях ближайшего вылета. А вылета все не было. Несколько дней над островом низко висели тучи, стоял туман, лил дождь. Каждый день несколько экипажей вылетали разведать погоду - вести были неутешительные. Экипажи по вечерам собирались в кружок, пели под баян родные, тягучие песни. Днем готовили аппаратуру, проверяли оружие. Виталий чистил пулемет, проверял механизм подачи ленты, круговое движение турели, затем занялся рацией.
– Еще раз повторяю!
– говорили на инструктаже, - в целях соблюдения полной секретности выход в эфир в воздухе категорически запрещен. Цель узнаете в ближайшее время.
Шестого августа погода изменилась. Командир полка вернулся из штаба: метеобстановка благоприятная, дали "добро".
Последний инструктаж проводили в это же день в сосновом лесочке, совсем недалеко от стоянки самолетов. Пятнадцать экипажей обступили тесным кругом небольшую площадку: собрались летчики, штурманы, стрелки-радисты. Вперед вышел сам Командующий ВВС флота с погонами генерал-лейтенанта.
– В ответ на бомбардировки немецкой авиацией столицы Советского Союза Москвы, других городов нашей Родины Ставкой Верховного Главнокомандования приказано нанести бомбовые удары по Берлину. Ставка Главнокомандующего поручает вашему полку выполнить это задание. У командования нет никаких сомнений в том, что вы выполните его образцово.
В 21ноль-ноль над аэродромом в воздух взвилась зеленая ракета, сразу заработали моторы, и первый Ил, ведущий ударной группы, управляемый самим командиром полка, начал разбег по удлиненной полосе, сначала тяжело, потом все быстрее, быстрее, наконец, оторвался от земли, стал набирать высоту и ушел в вечернее небо, в сторону южной оконечности острова.
После войны Виталий Симаков нашел Варю и прожил с ней долгие годы. Войну он закончил старшим лейтенантом, служил до шестьдесят первого, в самых разных местах. В Белоруссии командиром экипажа ТУ-4, потом, когда армию значительно сократили, в гражданской авиации на Севере, на Камчатке. В Москву приезжал редко. Но каждый год девятого мая получал поздравительную открытку от Николая Васильевича.
Военрук собирался сделать в школе отдельный стенд, посвященный фронтовикам-заводчанам. Стал собирать материал. Ему прислали фотографию экипажа бомбардировщика, только что вернувшегося с удачного полета на столицу Рейха.
Он попросил какой-нибудь не газетный снимок, и Симаков прислал свое маленькое фото, где он сфотографирован в 52 году, перед вылетом на парад в Москву.
Других фотографий у летчика не оказалось.
Заместитель начальника Управления достал из сейфа тонкую папку, вытащил оттуда лист бумаги с напечатанным текстом.
В сентябре сорок второго года произведена заброска в тыл противника группы в составе пяти человек.
Состав группы:
Старший - капитан госбезопасности Курнаков Г. В. Оперативный псевдоним "Свеча".
Алексеев Н. С.
– оперативный псевдоним "Лавров".
Макаров Н. И.
– оперативный псевдоним "Стриж"
Белецкий И. И.
– оперативный псевдоним "Андрей"
Юрьев А. Б.
– оперативный псевдоним "Крымов"
После выброски в районе Борисов - Жлобин группа на связь больше не выходила. Считается утерянной. Сдать в архив.
Заместитель начальника Управление сильно и размашисто расписался на листке, убрал его в папку и снова запер в сейф
Эпилог
Карнаухов бежал за ними уже десять секунд. Парни прибавили скорость. Товарняк с грохотом катился по рельсам, выбивая искры огромными страшными железными колесами.
– Косой!
– Заорал Петюня, учащийся железнодорожного, - че отстал, баран? Скорей давай, сейчас сторож появиться, ментов позовет.
Петюня на ходу догнал низенькую лесенку последнего вагона и, схватился руками за поручни, ловко вскочил на ступеньку, а затем быстро взлетел наверх. За ним так же догнал вагон Брыля - глупый, вечно полупьяный студент аграрного. За этими двумя в вагон забрались Стриж - Генка Стрижов из параллельного - и Гараев .
Карнаухов поднажал, и вот уже параллельно ему гремели огромные красные колеса товарняка.
Раздался пронзительный свист. Пацаны рванули куда-то во тьму вагона.
Впереди показался маневренный тепловоз, был виден машинист, выглядывавший из будки. Вдруг машинист всплеснул руками и пропал в окошке. Карнаухов, продолжая бежать, увидел стремительно налетающую махину. Глаза его округлились, а затем он на секунду зажмурился. Раздался еще более пронзительный свист. Машинист тормозил, но тепловоз уже набрал приличную скорость.