Тени Эзеля опубл в журн Подвиг
Шрифт:
Несколько самоходных барж с запасом авиационного топлива и стальных пластин для удлинения взлётно-посадочной полосы, двумя тракторами, бульдозером, трамбовочным асфальтовым катком, камбузным хозяйством и койками для лётного и технического состава особой ударной группы тихо шли по заливу.
На тральщиках вахтенные до рези в глазах всматривались в серо-стальную гладь: глаза искали рогатые ручки буев, к которым были на тросах прикреплены донные и подвешенные мины. Им предстояло пройти через заминированный Финский залив и зайти в уже осаждённый Таллин, где будет первая и последняя швартовка до прибытия на место назначения.
В полной тишине и темноте, слышно было только тихое плескание волн о борта.
Но сначала они должны были зайти в Ораниенбаум.
Именно там караван ждали сами авиационные бомбы, их не было еще в том караване, который отошел ночью 2 августа от стенки Кронштадта.
Самый опасный груз должен был перевозить тральщик "Шпиль". Этот тральщик выбрал человек с темными волосами, одна прядь которых все время падала ему на лоб, с черным треугольником усов, прямым, расширяющимся книзу носом, с монгольскими светлыми раскосыми глазами, посаженными очень широко - начальник минной обороны.
Тральщик шел первым. Корабль стоял на рейде, два часа назад - когда было еще светло - его вахтенный увидел, как на берегу дежурный резко взмахнул левой рукой с флажком, поднимая ее вверх по диагонали под углом в сорок пять градусов, а правую опустил вниз, перекрыв ею свое правое бедро.
"К" - прочитал вахтенный, а на берегу дежурный уже показывал следующую букву.
"о" - считывал вахтенный. Затем взмахи флажка на берегу выстроились в слово "м-а-н-д-и-р-у" Кормандиру - прочитал вахтенный матрос. Дежурный быстро работал флажками.
"Н-е-м-д-л-е-н-н-о- быстро читал вахтенный, - п-р-и-бы-т-ь.
Флажки стремительно трепетали на балтийском ветру.
В-ш-т-а-б-м-и-н-н-о-й-о-б-о-р-о-н-ы.
Командиру немедленно прибыть в штаб минной обороны!
– крикнул вахтенный матрос.
Через два часа тральщик "Шпиль" шел к противоположному берегу, за ним медленно, держась в кильватере, двигался караван самоходных барж. Вот показались причалы Ораниенбаума, причальная стенка. "Шпиль" направился к самому далекому причалу - в темноте августовской ночи было слышно какое-то движение. Караван остановился на рейде. "Шпиль осторожно пришвартовался правым боком.
– Погрузку начать, - негромко скомандовал старшина, и несколько десятков человек быстро стали подвозить тележки смертоносным грузом к причальной стенке. Тележек было много.
– Грузите в артиллерийский погреб, - скомандовал капитан.
Матросы стали быстро завозить тележки на палубу тральщика, по двое брали бомбы и спускали в погреб.
Капитан с тревогой вглядывался в черное небо.
Старшина - бравый моряк с пышными усами вытянулся перед капитаном.
– Погреб заполнен.-
– Грузите в трюм, - скомандовал командир тральщика.
Снова загремели тележки, моряки стали заносить бомбы в трюм.
– Да им конца не видно, - сказал кто-то из команды.
Капитан снова посмотрел в черное небо - было тихо.
Через некоторое время старшина снова вытянулся перед командиром.
– Трюм заполнен, товарищ капитан третьего ранга.
– Заполняйте палубу, Овечкин, рогожные мешки с камбуза сюда, распороть, укрывайте бомбы, каждую укутывать как дитя. Выполнять.
– Есть, - помощник капитана быстро исчез в трюме, и вскоре оттуда вышло несколько человек команды с рогожными мешками в руках.
– Брезент!
– скомандовал капитан.
Вскоре две с половиной тысячи бомб различных калибров были размещены на "Шпиле".
К капитану подошел морской офицер с какой-то большой шкатулкой в руках.
– Николай Сергеевич? Рад видеть, что это у тебя?
– Дело деликатное, - сказал начальник Арсенала Ораниенбаумского порта, - первичные детонаторы, надо бы их отдельно "поселить". В вашей каюте.
– Понимаю, - капитан принял шкатулку и понес в свою каюту. Там он осторожно поставил ее на кровать, открыл бельевой ящик и убрал туда шкатулку. Затем поднялся наверх.
– Отдать швартовы!
– распорядился капитан. Затем крепко пожал руку начальнику Арсенала.
Тральщик отошел от стенки - впереди ждал караван и почти двести миль по начиненному минами Финскому заливу".
Небо стало светлеть. Открылась его прозрачная глубина.
На палубе напряженно глядели наверх. А сигнальщик вглядывался в гребешки волн - не пропустить бы круглый глазок перископа. Да и рогатый шар нужно вовремя заметить.
Штурман то и дело выходил на палубу - проверял, все ли в порядке и возвращался к себе в рубку.
Вода засеребрилась - сигнальщик боялся, что гребешки сольются с стеклянным глазком.
Справа, на востоке появилась алая полоса - скоро рассвет.
Сигнальщик уловил ее в тот момент, когда волна открыла рогатый шар.
"Прямо по курсу мина!" - раздался его звонкий голос.
Капитан появился мгновенно. Он направился в рубку к рулевому.
– Держи вправо, так, уходим в сторону.
– Вот она!
– черный рогатый шар качался на волне, тральщик быстро обходил его стороной. Все стоящие наверху и внизу увидели рогатое чудовище и проводили его напряженными взглядами.
Капитан снова ушел в свою рубку. Совсем рассвело - алая заря залила полнеба.
Впереди показалось что-то большое, острое торчащее из воды.
– Прямо по курсу нос танкера!
– крикнул сигнальщик.
Снова появился капитан.
Острый нос выступал из воды, здесь на мине подорвался танкер, команду сняли, корпус ушел под воду, только нос гигантского корабля торчал из воды, словно скала.