Тени Солнца (Наемник) (Другой перевод)
Шрифт:
— Pardon, monsieur.
— Глупая шутка, прости.
— А-а, шутка! — Пухлый животик смешно закачался.
— Эй, Майк, — крикнул Брюс, — загоняй своих на поезд. Мы…
Автоматная очередь, донесшаяся из-за здания станции, оборвала его на полуслове. Она так резко вонзилась в знойное утро, что на несколько секунд Брюс прирос к месту.
— Хейг, — заорал он, — быстро на поезд, смени де Сурье.
Это было слабое место в обороне, и ребята Хейга бросились к платформам.
— Вы, — остановил Брюс шестерых солдат. — За мной!
Керри окинул быстрым взглядом поезд, убедился, что составу ничего не угрожает. По всей длине из-за бортов и из окон высовывались винтовки, а на крыше Раффи разворачивал пулемет, прикрывая фланги. Нападение даже тысячи балуба будет отражено.
— Вперед, — сказал Брюс и побежал к зданию станции — там безопаснее. Солдаты от него не отставали.
Выстрелов больше не было. Значит, либо тревога ложная, либо Хендри с группой погибли при первой же атаке.
Брюс ударом ноги вышиб дверь в кабинет начальника станции и улыбнулся про себя: он всегда хотел повторить этот прием Кларка Гейбла из фильма «Сан-Франциско».
— Четверо — внутрь! Прикройте нас из окон.
Солдаты ворвались в комнату, держа наготове винтовки. Сквозь приоткрытую дверь на столе у дальней стены Брюс увидел телеграф. Аппарат громко стрекотал, перегоняя сообщения по линии Элизабетвиль — Жадовиль. «Почему в самый напряженный момент мозг тратит силы на всякую ерунду? — подумал Брюс. — И на эту мысль тоже».
— Вы двое — за мной.
Он повел их вдоль самой стены, и, задержавшись на углу, проверил заряд винтовки и переключил ее на скорострельный режим. Еще секунду он раздумывал. Что там, за углом? Сотня голых дикарей вокруг растерзанных тел Хендри и его солдат? Или…
Пригнувшись, держа винтовку у груди, чувствуя каждый нерв в теле и готовый в любой момент отпрыгнуть, Брюс боком вышел из-за угла здания.
Хендри и два солдата стояли на пыльной дороге у первого дома и спокойно переговаривались. Уолли Хендри перезаряжал винтовку, сжимая магазин большими красными руками, на которых рыжие волосы блестели на солнце. С нижней губы у него свисала сигарета. Он неожиданно рассмеялся, закинув голову; сигарета выпала изо рта и скользнула вниз по куртке. На плечах у него темнели следы пота.
Мальчик и девочка лежали на дороге ярдах в пятидесяти.
Брюс похолодел. Лед сковал его изнутри, сжимая грудь. Капитан медленно выпрямился и пошел к детям, бесшумно ступая по мелкой пыли. Брюс слышал только свое дыхание — тяжелое и хриплое, словно позади брело раненое животное.
Он прошел мимо Хендри и двух солдат, даже не взглянув на них. Те замолчали, с тревогой наблюдая за Брюсом. Капитан опустился на колено рядом с девочкой, отложив в сторону винтовку, и осторожно перевернул ребенка на спину.
— Неправда, — прошептал он. — Не может быть.
Пуля пробила девчушке грудь, образовав дыру размером с кофейную чашку. Кровь в теле еще пульсировала, медленно стекая вниз, тягучая, как свежий мед.
Как во сне, Брюс повернулся к мальчику.
— Нет, не может быть, — сказал он вслух, словно пытаясь словами изменить реальность.
Мальчика прошили три пули. Одна вывернула из плеча руку — острый осколок кости торчал из раны. Остальные разорвали тело почти надвое.
Накатило откуда-то издалека, как шум приближающегося поезда в туннеле. Брюса затрясло. Он опустил веки и слушал рев в голове, а перед глазами все стало кроваво-красным.
«Не смей! — донесся сквозь рев тоненький голосок сознания. — Не поддавайся, борись. Борись, как раньше».
Словно жертва наводнения, он схватился за соломинку своего рассудка, а вокруг бушевал шторм. Затем рев стал затихать, откатываясь куда-то вдаль, превратился в шепот и вот совсем исчез.
Спокойствие снова вернулась к Брюсу — более всепоглощающее, чем только что прошедшая буря. Он открыл глаза, вздохнул и, поднявшись, направился к месту, где стоял Хендри с патрулем.
— Капрал, идите к поезду. Передайте лейтенанту Хейгу и сержант-майору Раффараро, чтобы тотчас явились ко мне.
Капрал ушел. Брюс обратился к Уолли Хендри таким же ровным голосом:
— Я приказал отпустить их.
— Ага, чтобы они побежали домой и всем про нас рассказали — ты этого хотел, пижон? — Хендри уже пришел в себя и теперь говорил с дерзкой ухмылкой.
— И вместо этого ты их казнил?
— Казнил? Ты в своем уме, Брюс? Они же балуба! Людоеды-балуба! — зло закричал Хендри, уже не улыбаясь. — Ты что? Это же война, пижон, война! C’est la guerre [7] , как сказал кто-то, c’est la guerre! — И вдруг он понизил голос: — Давай это забудем. Я сделал то, что должен был сделать. Ну чего стоят еще двое чертовых балуба после всей этой бойни? Давай забудем.
7
Это же война (фр .).
Брюс не ответил. Он зажег сигарету и, глядя мимо Хендри, ждал, когда к ним придут остальные.
— Ну так что, Брюс? Забудем? — не отставал Хендри.
— Нет, Хендри. Я даю тебе священную клятву и призываю Бога в свидетели. — Брюс не смотрел на Уолли. Он боялся, что убьет его, если они встретятся взглядом. — Вот тебе мое обещание: я сделаю так, что тебя повесят. Не расстреляют, а именно повесят. На добротной пеньковой веревке. Я послал за Хейгом и Раффараро, так что свидетелей будет предостаточно. Первое, что я сделаю, как только мы вернемся в Элизабетвиль, — передам тебя властям.
— Ты что, серьезно?
— Серьезней некуда.
— Черт подери, Брюс…
Появились Хейг и Раффи. Сначала они бежали, но потом резко остановились, в недоумении переводя взгляд с Брюса на два маленьких трупа, лежащих на дороге.
— Что случилось? — спросил Майк.
— Хендри их застрелил, — ответил Брюс.
— Зачем?
— Спроси у него.
— В смысле просто убил их, расстрелял?
— Да.
— Боже, — сказал Майк хриплым от шока голосом, — Боже мой…
— Пойди взгляни на них, Хейг. Посмотри и запомни.