Тени в раю
Шрифт:
Минут через десять сзади мелькнул далекий свет фар, а уже после раздалось громкое тарахтение.
Я встал на проезжей части, широко расставив руки в стороны, и сказал:
– Трактор, что ли, едет или отлетавший свое «кукурузник» со спиленными крыльями?
Оказалось, я ошибся: это был всего-навсего горбатый «Запорожец», неизвестно каким чудом сохранившийся до наших дней.
Водитель колымаги хотел сначала проскочить мимо – понятное дело, какой дурак захочет рисковать этаким редким антиквариатом, подбирая в глухомани неизвестных особ, – но вдруг остановился, по-видимому, рассмотрев девичью фигуру.
Из кабины высунулся здоровенный детина с плоской, как штыковая лопата, бородой и раскатисто пробасил:
– Куда ехать?
– Нам в сторону Массандры.
Когда горбатый уродец остановился у закрытых ворот особняка, в небе проступили первые признаки надвигающегося утра.
Вопреки моим ожиданиям сонная охрана ни единым жестом не выдала своего удивления по поводу прибывшей Инны. Когда мы подошли с ней к мраморному крыльцу коттеджа, навстречу выскочил радостный Анатолий Иванович и, заключив любимую дочь в тесные объятия, увлек ее за собой.
На меня он даже не взглянул, что ощутимо задело мое самолюбие.
Инна решительно отстранилась от отца, подошла ко мне и спросила:
– Виталик, ты еще не забыл своего обещания?
Я несколько опешил, потому что действительно не понимал, о чем она говорит.
– По поводу руки и сердца, – напомнила девушка мои слова, произнесенные в тесных и влажных стенах бетонного подвала.
Какое-то время я неуверенно мялся, не зная, с чего начать, а потом сказал, обращаясь к Кораблеву:
– Тут такое дело, Анатолий Иванович… В общем, я хочу стать вашим зятем.
Скуластое лицо бизнесмена свела нервная судорога, но он быстро взял себя в руки и грубовато ответил:
– Этого не будет никогда.
На этот раз пришлось удивляться Инне – она высоко вскинула тонкие брови и спросила:
– Почему так категорично, папочка? – Последнее слово прозвучало несколько раздраженно, с нескрываемой долей иронии. – Ты ведь всегда говорил, что я вольна в собственном выборе будущего супруга.
Кораблев невольно задвигал желваками и с расстановкой произнес, делая ударение на каждом слове:
– Кто угодно, только не он.
Пришла пора и мне удивляться. Приняв развязную позу, я заговорил:
– Вас не устраивает мое прошлое, будущее или настоящее? Или, может, по-вашему, я негодяй какой, а?
Прозвучавший ответ буквально сбил меня с толку.
Все в той же манере, растягивая слова, Анатолий Иванович прошептал:
– Вы действительно негодяй и подлец, каких свет не видывал. Сегодня же забирайте свои вещи и отправляйтесь на все четыре стороны, чтобы духу вашего не было…
Инна резко оборвала говорящего, почти закричав:
– Папа, замолчи! Как ты можешь так говорить? Виталик рисковал своей жизнью, чтобы нам сейчас с тобой разговаривать…
– Не-е-ет, – процедил коммерсант, – это я рисковал своими деньгами, которые благополучно заплатил полчаса назад за твое освобождение. А он, – указательный палец ткнул в мою грудь, – шарлатан и авантюрист, у которого хватило наглости явиться в этот дом и просить твоей руки…
У меня в голове мелькнула смутная догадка, и я спросил, стараясь придать тону как можно больше спокойствия и миролюбивости:
– Деньги вы отдали вашему телохранителю Андрею – так или нет?
– Смотри, Инна, – Кораблев выразительно повторил свой предыдущий жест, – он и об этом знает. Да, Андрей благородно согласился выступить посредником в передаче денег. Он сказал, что ему позвонили и потребовали немедленно всю сумму, пообещав, что ты будешь дома через час. Они свое слово сдержали…
Девушка, понуро опустив голову, едва слышно произнесла:
– Твой Андрей – предатель и сволочь. Это он меня похитил, а потом еще и хотел убить Виталика, но, к счастью, у него это не вышло.
Анатолий Иванович стоял с широко открытым ртом, переводя взгляд с меня на собственную дочь, не верить которой он просто не мог. В какой-то миг мне стало жаль обманутого человека, несмотря на то что еще минуту назад он резко высказался в мой адрес.
– Простите меня, Виталий, – великодушно извинился Кораблев, – дело в том, что Андрей говорил о вас как об организаторе похищения, а у меня не было веских оснований ему не доверять.
Я вновь обрел почву под ногами, заговорив:
– Ладно, кто старое помянет – тому глаз вон. Теперь нужно думать, как вернуть деньги…
– Да бог с ними, – вяло отмахнулся бизнесмен, – не они нас наживали, а мы их.
Мне не раз доводилось слышать подобные высказывания, но тогда речь шла о пустяковых суммах.
Теперь же дело другое; дарить негодяю столь жирный пирог, крошек от которого хватило бы на сотню телохранителей, чтобы они благополучно подавились, – нет, такой расклад меня явно не устраивал.
– Пойду переоденусь, – не в тему произнес я и, остановившись на полдороге, отрывисто бросил через плечо: – Анатолий Иванович, вы грозились устроить мне «зеленый свет» – будьте любезны. И пожалуйста, предупредите уголовку по поводу сбежавшего охранника.
Ноги понесли меня дальше – я был уверен, что на этот раз Кораблев сделает все в лучшем виде.
Пройдя на кухню, я споткнулся о какой-то тяжелый предмет. Повернув выключатель, я обнаружил, что на полу валяется хромированный ствол, который выпал у меня из-за пояса во время неожиданного нападения. Рядом с пушкой лежал полиэтиленовый мешок с противопехотной миной.
Поискав глазами подходящее место, куда бы спрятать этот арсенал, я сделал странную вещь, которая впоследствии оказалась не такой уж и сумасшедшей, – оружие и взрывчатка перекочевали в холодильник, заняв место между величественными бутылками шотландского виски.