Тени забытых богов

Ланиус Андрей

Другой замечательный экспонат – это бронзовый охотничий капкан в форме крокодиловой пасти, полость внутри которой в точности соответствует размеру человеческой головы.

Капкан, похоже, не вызвал у Клары особого интереса.

А напрасно! Про это чудесное изделие следовало бы поговорить подробнее…

– Если я правильно поняла, все эти чудеса, так или иначе, привязаны к реке? – спросила Клара.

– Точнее, к Речному Зверю.

– Постой! Ты назвал шесть чудес. А где же седьмое?!

– Седьмым чудом является существо, известное

у нас как белособорский оборотень! – мрачно изрек я. Тут выдержка мне изменила, и я добавил, нарушая продуманную схему моего рассказа: – Этого оборотня мой брат Алексей, строгий ученый-материалист, видел в музее собственными глазами в тот момент, когда произошло убийство. Оборотень, понятное дело, никаких следов не оставил. А потому подозреваемым номер один в убийстве стал Алексей, притом, что в тот вечерний час других сотрудников в музее не было, кроме него и зверски убитой вахтерши.

3. БЕЛОСОБОРСКИЙ ОБОРОТЕНЬ

– А ты правильно сделал, что сначала рассказал мне про семь чудес Белособорска, – сказала Клара. – Теперь я не удивлюсь и вашему оборотню. Наверное, он тоже какой-то особенный?

– Ты зришь прямо в корень! – кивнул я. – Других таких существ, думаю, нет более нигде на планете. Ибо наш белособорский оборотень это некий симбиоз крокодила и волка. От крокодила у него туловище, пасть и лапы. От волка – когти, уши и мощный загривок, покрытый рыжей шерстью и придающий оборотню своеобразный “горбатый” силуэт. По некоторым сведениям, он умеет перемещаться на двух задних лапах, и тогда делается похожим на человека, но человека карикатурного, каких нет в природе.

Вообще-то, о нем, этом чудище, существует великое множество преданий и легенд, уходящих далеко-далеко вглубь веков. Некоторые из этих мифов явно противоречат друг другу. Насколько мне известно, Алешка капитально занимался этим фольклором и даже подготовил толстенную монографию, вот только не знаю, сумел ли он ее издать. Ведь там добрых тысяча страниц, не меньше. Но ты, милая, не волнуйся, я не собираюсь пересказывать тебе весь этот массив, а расскажу только один наиболее популярный сюжет, каких он запомнился мне еще в отрочестве…

Но сначала поднимем бокалы за наш праздник, за то, чтобы он всегда оставался с нами!

Клара поддержала тост, и я приступил к повествованию, о котором не вспоминал уже лет двадцать.

– Наш древний Белособорск, дорогая Ларочка, имеет очень непростую историю. Двести лет он находился в составе Литвы, еще двести – под властью Польши и лишь в середине 17-го века, так и не поддавшись ни ополячиванию, ни окатоличиванию, вернулся в лоно матушки-России. Именно тогда владетелем города, с его окрестными местечками и деревеньками, стал граф Василий Половецкий, отличившийся в ходе так называемой Второй русско-польской войны. Незадолго до этого граф женился на родной племяннице влиятельного придворного Диане Львовне и был счастлив в своем браке. По тогдашнему обычаю, аристократы зимой жили в Петербурге либо в Москве, а летом выезжали на природу, в свои поместья.

Осмотрев свою новую вотчину, Василий Половецкий решил возвести достойный его положения дворец на Папоротниковой горе, а вокруг разбить парк по всем канонам декоративно-садового искусства.

Строительство еще не началось, когда к графу явилась древняя старуха и суровым голосом возвестила, что если тот хочет избежать множества несчастий, то должен незамедлительно отправиться на поклон к волхву-чародею, чей скит находится в лесу за Старощанскими болотами.

Граф хотел что-то уточнить, поднял глаза на старуху, а той уже и нет, словно испарилась!

Половецкий не страдал склонностью к суевериям, но все же отправился к отшельнику – просто из любопытства: мол, что за волхв-чародей обитает на его землях?!

С трудом отыскал он в дремучем лесу вросшую в землю избушку.

Навстречу ему вышел благообразный старец с длинной седой бородой и лучистыми синими глазами, которые словно прожигали насквозь.

Старец опирался на посох какой-то странной волнистой формы.

Приглядевшись, граф понял, что посох изображает стилизованную ящерицу, а набалдашник – ее разверстую пасть.

И сказал ему отшельник:

“Ты, граф, в наших местах человек новый, и, должно быть, еще не слышал про белособорского оборотня. А может, и слышал, да не придал значения”…

“Я давно вышел из возраста, когда интересуются сказками нянечки”, – ответил граф.

“Беда в том, человече, что оборотень уже находится рядом с тобой”, – с выражением печали молвил старец.

Его уверенный тон и ясный, чистый взор привели графа в невольное смущение, но все же он усмехнулся:

“Любопытно было бы узнать, кто же это?”

“Это Гавиали, итальянский архитектор, который приехал в твой дом только вчера”, – без тени сомнения произнес старец.

Граф занервничал:

“Гавиали – образованный, милый человек, имеющий безупречную репутацию! Мне его рекомендовал князь Долгополов, которому он удачно спроектировал усадьбу под Москвой”.

“Того Гавиали уже нет в живых, – покачал головой старец. – Его убили по дороге в Белособорск. Оборотень принял его облик и явился в твой дом, располагая подлинными документами чужеземного архитектора”.

“Почему я должен верить во все эти нелепицы?!” – уже в гневе вскричал Половецкий.

“Возьми этот перстень и после захода солнца прикоснись им на миг к тому, кого считаешь архитектором, но так, чтобы тот не заметил твоего движения. Более не предпринимай ничего. Если то, что ты увидишь, хоть в чем-то тебя убедит, то приходи ко мне снова, когда захочешь, и мы продолжим нашу беседу. Перстень можешь пока оставить у себя”…

Уже назавтра утром граф снова был у старца.

“Как мне поступить с этим страшным существом?! – воскликнул он. – Что ему требуется от меня, почему он пробрался в мой дом?!”