Тени забытых богов
Шрифт:
Между тем, надо было немедленно переговорить с Алексеем о главном.
Я указал ему на самую тяжелую сумку:
– Хватай поклажу, господин гуманитарий!
– Только ради твоей прекрасной спутницы, господин домашний любимчик! – парировал он и, подхватив сумку, будто пушинку, как бык ринулся через толпу. – Айда скорее на автобус, пока не подошла электричка, а то не втиснемся!
– Алеша, притормози! – бросил я ему в спину. – Плевать на автобус!
Он послушно свернул к багажному отделению, где сейчас не было ни души, и поставил сумку у стены. Здесь мы сошлись в кружок.
– Алексей, расскажи коротко и связно,
Алексей снова широко улыбнулся. Не без тревоги я вдруг осознал, что эта его улыбка меня пугает.
– Ты спрашиваешь, что произошло? – В его голосе явственно слышались торжествующие нотки. – А случилось то, что я, может, близок к крупному научному открытию. – В его глазах вспыхнули знакомые мне сумасшедшие огоньки: – Быть может, историю всего нашего края, а то и отечества придется писать с чистой страницы!
– Погоди, братец! Какая история?! Я хочу знать, что случилось в музее.
– Ах, в музее… – Он сразу обмяк, будто перенесся с небес на грешную землю. – Ну, понимаешь… – Достал сигаретку, оторвал фильтр – еще один признак сильного волнения – и закурил. Искоса посмотрел на меня. – Ага, теперь я понимаю, почему ты приехал. Мамаша панику подняла. Позвала практичного и хорошо знающего жизнь Славочку на помощь. Только я ни в чьей помощи не нуждаюсь. Милиция найдет виновных и во всем разберется. А Галине Андреевне ничем уже не поможешь.
– Лешка, не изображай киношного чудака-профессора, – попросил я. – Перед Кларой неудобно. Расскажи в самых общих чертах, что произошло, а подробности обмозгуем после.
– Ладно, все равно ведь не отвяжешься, – буркнул он. – В общем, в прошлую пятницу я допоздна задержался на работе. Делал выписки из источников, ну, и увлекся. Вдруг зазвонил внутренний телефон. Я машинально взглянул на часы: стрелки приближались к десяти вечера. Звонить могла только Галина Андреевна – дежурный вахтер. Кроме нас двоих в музее давно уже никого не было. Я так и решил, что она хочет напомнить мне, что уже поздно и пора идти домой.
Я снял трубку и услышал какой-то странный, даже пугающий звук, похожий на хрип задыхающегося человека.
“Галина Андреевна, с вами все в порядке?!” – спросил я, припоминая, что у нее больное сердце.
Ответом мне был еще один странный звук, который я назвал бы рычанием.
Это продолжалось несколько секунд, затем связь оборвалась.
Мне не оставалось ничего другого, как самому отправиться на пост дежурного.
– Расположение помещений в нашем музее-дворце таково, Клара, – Алешка повернулся к ней, – что, спустившись по служебной лестнице вниз, я оказался в конце главного коридора первого этажа. Вообще-то, вестибюль делит коридор пополам, но пост дежурного находится несколько в глубине, у парадной лестницы, так что видеть я его не мог. Зато я отлично видел существо, которое находилось в дальнем от меня конце коридора.
Это был наш легендарный оборотень, точно такой же, как на картине местного художника 19-го века Николая Самохвалова, которого наши горячие головы называют “белособорским Брюлловым”.
Эта картина, висевшая в вестибюле, тоже была перед моими глазами, так что я имел полную возможность сравнивать.
Оборотень-крокодил с волчьим
Затем он повернулся ко мне боком, как бы демонстрируя себя во всей красе.
Еще через несколько секунд он медленно затрусил к повороту в дальнем конце коридора.
Никаких агрессивных намерений на мой счет он не обнаруживал, и, наверное, это придало мне храбрости.
Напротив меня на стене висел противопожарный щит.
Я сорвал с него багор, ведь в вестибюле находилась Галина Андреевна, наверняка, нуждавшаяся в моей защите, и двинулся вперед, вдогонку за этим ряженым крокодилом, которого, как мне почудилось, подзывал к себе свистом кто-то, стоявший за поворотом коридора.
– Алеша, почему вы назвали это существо “ряженым крокодилом”? – спросила Клара.
– Как ученый, я не очень-то верю в оборотней, особенно, разгуливающих на фоне картины со своим изображением. Зато очень хорошо знаю, что за многовековую историю Белособорска находилось немало ловкачей, пытавшихся использовать древнюю легенду в своих интересах. Позднее, Клара, я приведу вам пару-тройку любопытных примеров на этот счет. Впрочем, все здравые мысли мигом выскочили из моей головы, когда, достигнув вестибюля, я увидел Галину Андреевну, нашу добрую, всегда приветливую сотрудницу, всю залитую кровью. Я бросился к ней, но она уже была мертва. Подсознательно я приметил, что трубка внутреннего телефона лежит на рычагах. Я тут же позвонил в “скорую” и в милицию. Затем какую-то минуту я, должно быть, метался по вестибюлю, поняв вдруг, что не знаю, как открыть главный вход, находившийся на сигнализации. Тем временем, оборотня и след простыл. Я помчался к служебному входу, расположенному в административном крыле, входу, которым всегда пользовался сам. Привычно открыл дверь, и только тогда до меня дошло: дверь-то была закрыта не только на ключ, но еще на засов и цепочку. Иными словами, в момент убийства оба входа в музей были накрепко закрыты изнутри! Как же оборотень мог появиться в коридоре?! И куда он подевался после всего, что случилось?! А тут уже примчалась “скорая”, за ней милиция, и колесо завертелось!
Алексей вздохнул:
– Милиция не обнаружила никаких следов пребывания в музее посторонних в ту ночь! Нет и следов, указывающих на проникновение в здание извне. Все внутренние двери закрыты, стекла целы, телефоны и системы сигнализации исправны. Даже на трубке внутреннего телефона отсутствуют отпечатки пальцев! Есть только труп со страшными ранами на шее, какие, согласно легенде, оставляет оборотень. А по этой причине моему рассказу нет никакой веры… Следователь Цинюк, который ведет мое дело, так мне и заявил. Но, похоже, теперь им все-таки придется поверить! – вдруг добавил он с какой-то странной экспрессией.
– Что означает твое последнее замечание, братец? – спросил я.
– Вчера вечером, еще не очень поздно, в своей квартире был убит муж Галины Андреевны, дядя Гриша.
– Откуда у тебя такие сведения? – изумился я.
– Оперативная группа пригласила понятых, одним из которых был садовник нашего парка, живущий в том же подъезде, что и дядя Гриша. Он, то есть, садовник, позвонил мне и все подробно рассказал.
– А этот дядя Гриша – ты его тоже знал?
– Еще бы! Дядя Гриша работал у нас реставратором много лет. Не уходил, несмотря на небольшую зарплату. Специалист от Бога!